Виктор Татарский: «Я должен отвечать добром...»

Кажется, нас сегодня ничем не удивишь... Как грибы после дождя рождаются новые теле- и радиопередачи, слушатели и телезрители доверчиво идут вслед за авторами родившейся программы, далеко не всегда задаваясь вопросом: есть ли вкус у её создателей и вообще - чего ради явился на свет очередной опус? Случается, что он просуществует недолго и исчезнет, словно его и не было. А иная передача без всяких внешних эффектов и сенсаций, словом, без каких-либо претензий на «самую-самую» живёт десятилетиями. Не даёт ли это повод поговорить о её художественных особенностях, собственном стиле, наличии стабильной аудитории?

Радиопередача «Встреча с песней» (в январе она отмечает юбилей, ей - 25 лет) как раз относится к числу таких программ. Она оказывает доброе влияние на людей разных поколений, свет надежды остаётся в душе после встречи с её автором и ведущим Виктором Татарским. Встреч этих слушатель ждёт. Об этом пишет в письмах - и в адрес передачи, и лично Татарскому. Так что нет необходимости Виктору Витальевичу выяснять её рейтинг, что модно ныне, нет повода проверять, популярна его передача или не очень. К «Встрече», кстати, вряд ли применимо понятие популярность. Тема Татарского неизменна - человеческая судьба, жизнь. О какой популярности или непопулярности можно здесь говорить?

В. ТАТАРСКИЙ
ответил на вопросы нашего корреспондента.

— Виктор Витальевич, давайте начнём с самого начала - вернёмся в то время, когда передача только задумывалась. Сразу ли пришло это название - «Встреча с песней», и почему именно такое?

— 31 января 1967 года вышел в эфир первый выпуск передачи. Я был её автором с самого начала, и название предложено мной. Правда, мне сказали, что такое название - и чуть ли не в военное время - уже было. Но я этого, естественно, знать не мог. Мне показалось, что название ёмкое, точно отражающее смысл того, о чём должна идти речь. Первым редактором «Встречи...» была Тереза Владиславовна Рымшевич, в течение многих лет она работала вместе со мной над передачей. В последние годы мне помогает редактор Татьяна Сергеевна Зубова.

Поначалу задача была такая: найти песни военных лет, потому как адрес передачи тоже был определён точно - люди, прошедшие войну. Они писали на радио с просьбой исполнить ту или иную песню, иногда малоизвестную, полузабытую. Мы разыскивали произведения из репертуара Утёсова, Шульженко, но не те известные, что были у всех на слуху, а те, которые радио по разным причинам долгое время не передавало. Не шёл в эфире репертуар Руслановой, потому что она была репрессирована, не исполнялись песни Утёсова, потому что был период, когда они считались вульгарными, кабацкими. И, конечно, совершенно не звучали песни А. Вертинского, П. Лещенко, В. Козина. Словом, были забыты давние исполнители русской и советской эстрады. Но, повторяю, всё началось с песен военных лет. Со временем мы стали получать письма от детей фронтовиков, и постепенно-постепенно расширялся круг участников передачи. Я называю участниками слушателей «Встречи», потому что если люди пишут, то они не просто слушатели, но и участники. И передача авторская в том смысле, что авторы её в первую очередь - слушатели. Нет писем - нет передачи.

— Видимо, по мере того как расширялся круг участников «Встречи», расширялся и круг задач, перед ней стоявший.

— Безусловно. Мы ставили перед собой цель: восстановить песенный фонд, российский в первую очередь, хотели, чтобы звучали романсы, старинные народные песни в исполнении мастеров оперной сцены и русской эстрады. И во «Встрече» зазвучали голоса Варвары Паниной, Анастасии Вяльцевой, Надежды Плевицкой. Не сразу, но были реабилитированы Вертинский, Козин, Лещенко и многие другие исполнители.

Но программа никогда не была заявочной... И чаще всего песня - только повод, а не причина для разговора. Письмо, пришедшее в передачу, должно быть интересно, близко и другим слушателям.

— Не кажется ли вам, Виктор Витальевич, что вкус ваших слушателей отличается в целом от вкуса тех людей, что пишут в другие передачи. И, может быть, этот вкус во многом сформирован вами, как автором и ведущим?

— Не знаю, во вкусе ли дело. Вкус - вещь, можно сказать, подсознательная. Вот я не знаю, какой у меня вкус: хороший или плохой, или излишне демократический. Тут дело в чём-то другом.

Прислать письмо в передачу может каждый, но совсем не обязательно, что я прочитаю в эфире первое попавшееся. Дело в своеобразии языка, стиля авторов писем. И привлекает письмо именно тем, что за ним виден человек, иногда и с ершистым, упрямым характером, настаивающий на своей позиции, которую мы считаем не совсем справедливой, допустим. Ну и что? В передаче не должно быть «ансамбля скрипачей», в котором все согласны друг с другом. Я могу прочитать письмо, с которым не согласен, и высказаться по этому поводу, только, конечно, ни на чём не настаивая. Мне важнее дать человеку возможность выговориться самому хотя бы потому, что он интересно пишет, у него свой собственный стиль, слог, язык. За этим чувствуется личность. Что же касается вкуса... Мне трудно судить об этом. Может быть, песня и не очень высокого вкуса, но она не должна быть бездарной, пошлой, в ней должен быть поэтический текст, не должно быть полного идиотизма и бездумья, что свойственно многим современным песням. Впрочем, и некоторым старым тоже.

— Мне кажется, ваш голос, точнее - его особый тембр, непроизвольно настраивает на сердечный разговор. Вам говорили об этом?..

— Не знаю насчёт особого тембра, интонации, я очень часто бываю простужен, как вот сейчас... Может быть, стоит говорить о том, что передачу должен вести один человек.

Я начинаю работу с чтения писем. Привожу их домой и читаю только тогда, когда у меня хорошее, благожелательное настроение - с утра. Это важно: ты ещё не устал, не раздражён, не огорчён. Я делаю на письмах свои пометки, оставлю те из них, что войдут в дальнейшие выпуски, потом составляю список - музыкальный ряд. Отобранные письма только сокращаю: убираю общие слова, повторы, необязательные детали, и это единственное, что я делаю с письмом, ничего другого. Следующий этап работы с письмом - уже у микрофона. Чтобы не быть простым исполнителем, нужно чуть-чуть «подзабыть» письмо. Обычно между первым знакомством с ним и временем, когда я читаю его у микрофона, проходит две-три недели. И поэтому читаю его в эфире как бы заново. Я не играю, когда к примеру, смеюсь над чем-то: да, я письмо знаю, помню, но не настолько, чтобы чему-то не подивиться, чему-то не порадоваться или по поводу чего-то не огорчиться. И, думаю, что слушатели «Встречи» чувствуют, что моя реакция на то или иное письмо - непосредственная, ненаигранная. Правда, когда я слушаю передачу перед её выходом в эфир вместе с заместителем главного редактора Валерием Ивановичем Петровым, то и тогда ещё нахожу что-то, что можно улучшить. Не говоря уже о том, что во время записи мои операторы Елена Садовая и Максим Осипов - те же слушатели, мне важна их реакция на письма. Я слежу, не вызывает ли что-то у них недоумения, может быть, то, что понятно мне, непонятно им...

Когда передача начиналась, первым её ведущим был очень хороший актёр Геннадий Бортников. Он читал отпечатанные на машинке письма и комментарии к ним. Но на седьмом выпуске он сказал: «Витя, ты должен вести эту передачу сам». Выяснилось, что у микрофона должны быть «живые» письма, важно, чтобы я видел почерк, конверт. Почему иногда я так негладко читаю? Да потому, что почерки сложные. Я вроде бы разобрал письмо, но это было две-три недели назад, а сейчас, у микрофона, снова вчитываюсь и снова разбираю почерк. Не нужно мне ничего репетировать заранее. Словом, тут много каких-то мелких деталей, которые в итоге и составляют главное. Это они задают настроение, определённый образ и своеобразное режиссёрское построение каждого выпуска «Встречи». Но основное, без чего, быть может, передача не смогла бы существовать, так это умение слышать и желание понять других людей, их боль. Быть готовым к соучастию, и не формально, а по сути, - пожалуй, это самое важное. Может быть, отсюда и особая интонация, как вы сказали.

— Отвечаете ли вы лично на письма?

— В течение многих лет отвечал на письма, пришедшие из мест заключения. Эти письма нельзя было давать в эфир, но я не мог оставить их без внимания. Одно время в тюрьмах не было динамиков, это сейчас их установили. Люди, писавшие из мест заключения, знали о нашей передаче, они слушали её прежде и теперь просили передать своим матерям, друзьям, любимым ту или иную песню. Убеждён, что если человек пишет о песне, то это не конченный человек... Я отвечал и продолжаю отвечать на письма людей, которым плохо, и они обратились непосредственно ко мне. Всем ответить, конечно, невозможно, но всё же пытаюсь; в первую очередь - на такие письма, на конверте которых как бы написано - «SOS».

— Изменился ли ваш слушатель за эти годы и как?

— Конечно. Как изменились лица на улицах, в транспорте. Жизнь становится всё более античеловечной, в ней всё направлено как бы против человека. И в письмах это отражается. Меня часто упрекают в том, что передача грустная. Но что я могу поделать, если люди не пишут, когда им весело, а пишут, когда им одиноко, когда им скверно, когда больно и горько? Не случайна ведь фраза, что встречается почти в каждом письме: «Не знаю, будет ли моё письмо в передаче или нет, но я написала (написал), и мне сделалось легче».

— Не трудно ли вам сохранять душевное равновесие, когда столько боли «выплёскивается» на вас?..

— Все письма - десятки, сотни тысяч, - конечно, оказали на меня определённое воздействие. Трудно оставаться равнодушным, когда видишь нежелание и неумение многих работать, видишь, сколько хамства вокруг, когда многие люди в погоне за шмотками, тряпками теряют человеческий облик. Я не могу успокоиться, всё время получая заряд отрицательной энергии. И поэтому порой несдержан, реактивен. Но отвечать тем же не могу - я должен отвечать добром.

Входя в студию, отбрасываю все худшее, что существует в моём характере. Оставляю лучшие свои качества. Я об этом специально не думаю, но это так. В эфир идёт заряженная добром энергия. Не причисляю себя к экстрасенсам, конечно, но то, что некоторые врачи некоторым пациентам советовали накануне вечером перед операцией послушать передачу, я знаю. Никогда не записываю передачу в плохом настроении, состоянии.

— Но раз на раз, наверное, не приходится. Бывает, что вы не в духе, а записывать передачу надо? Тогда отменяете запись?

— Ни в коем случае. Для отмены записи нужны такие, например, причины, как внезапная болезнь постоянного оператора.

Или - когда льёт с потолка в студии так, что капли слышны. Или сломалась аппаратура. Все остальные причины не в счёт. Я за неделю знаю, когда у меня запись. И должен быть в форме.

— У меня была знакомая, врач-психолог. К ней приходили люди, попавшие в критические ситуации, из которых сами они выйти не умели. Она пыталась им помочь. И многим помогала. Не так давно... она сама покончила жизнь самоубийством.

— Нет, я никогда не совершу подобного, потому что очень люблю жизнь. При всём том, что я верю, что наше существование продолжается т а м, я всё-таки хочу использовать данную мне здесь жизнь. Вообще я человек, стремящийся к радости и любящий это умение в других.

— Может быть, не совсем удобно после всего, о чём мы говорили, перейти к вопросу, касающемуся, скажем так, технических деталей, передачи... Мне известно, что у вас были какие-то сложности в трансляции «Встречи» по первой программе.

— Да, были. Но я должен сказать, что не так давно состоялся разговор с дирекцией «Радио России», нам предложили выходить на их волнах. Это будет по четвергам, первый и третий четверг, каждого месяца, в 20 часов 10 минут. Правда, нам дают сорок пять минут.

— Это не мало для вас?

— Сорок пять минут действительно мало, а час - ровно столько, сколько нужно. Но ведь этот час у нас и остаётся. Кроме четверга, «Встреча с песней» будет продолжать выходить по 1-й программе Центрального радио каждую третью и пятую* пятницу месяца в обычное своё время, то есть в 21 час. Просто теперь мы будем встречаться дважды**.

У Сент-Экзюпери я отыскала следующие строки: «Величие всякого ремесла, быть может, прежде всего в том, что оно объединяет людей, ибо нет в мире драгоценнее уз, связывающих человека с человеком». Эти слова так соотносимы с творчеством Виктора Витальевича Татарского, его передачей.

Беседу вела Ольга Малинина, журнал «Телерадиоэфир», №1 (январь) 1992 года

Примечание: * по Первой программе Всесоюзного радио, а затем в эфире радиостанции «Радио 1» «Встреча с песней» в течение многих лет звучала в первую и третью пятницы месяца в 21 час.

Примечание: ** имеются в виду встречи как по 1-й программе Центрального радио («Радио 1»), так и по «Радио России».