Интервью Виктора Татарского Диане Берлин

Часть 1

Программа «Мастера» с Дианой Берлин

Диана БЕРЛИН – Дорогие друзья, уважаемые слушатели, здравствуйте! У микрофона Диана Берлин. Это программа «Мастера». И сегодня большая удача у нас вами. У нас в гостях известный и любимый, что не всегда одно и тоже, радио- и телеведущий народный артист России Виктор Татарский. Здравствуйте!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Здравствуйте, Дина.

Диана БЕРЛИН – Я, ну... Вы знаете, я вас люблю давно и безответно...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Взаимно! Почему же?!

Диана БЕРЛИН – Исключительно из-за Вас я пришла на радио и это правда, это абсолютно правда. Услышав Ваш голос, я прямо пошла за ним. И потом, Вы того и не знаете, я ходила потихонечку смотрела: а когда же он всё-таки придёт, когда его увидеть... Виктор Витальевич работал только в одной аппаратной и приходил всегда вовремя. И когда он уже приходил, его вообще нельзя было трогать... В общем, честно говоря, я могу о нём говорить очень долго. Но сегодня я постараюсь сделать так, чтобы говорил наш гость. Хотя, конечно, это не просто - о себе он говорить не любит.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Но, всё-таки, диалог у нас, я надеюсь, будет, правда?

Диана БЕРЛИН – Да, да. Всё. Я сказала вот только малую часть того, что я могу сказать. В представлении нашего гостя, опять-таки, я назвала только, ну, буквально несколько видов его деятельности. На самом деле, на самом деле мы будем говорить обо всём подробно. Всё началось... Вы окончили Щепкинское училище...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, училище имени Щепкина при Малом театре - ВУЗ, конечно.

Диана БЕРЛИН – И учились вы у Ильинского и Царёва...

Виктор ТАТАРСКИЙ – У Игоря Владимировича Ильинского и Николая Ивановича Рыжова, Михаила Ивановича Царёва. Они менялись просто. Ну, Рыжов работал параллельно с Ильинским. Это из той знаменитой актёрской династии Малого театра Рыжовых-Музиль.

Диана БЕРЛИН – Вам что запомнилось, вот, при общении с такими людьми?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, что же мне запомнилось?.. Это трудно так вот односложно высказать... Главное, что нам не мешали проявляться. Я не могу сказать, что из нас лепили что-то, нет! Активного внедрения не было. Вообще, присутствие Игоря Ильинского в учебной аудитории уже давало определённый... определённую почву для твоего роста, чтоб ты сам начал что-то фантазировать, думать.. Но вот, потому что, блистательный актёр! Это же только фильмы Якова Протазанова знаменитые, но и Малый театр. Это «Власть тьмы», к примеру, где он великолепно сыграл Акима. Вот. И вообще, масса других работ и чтецких, актёрских... Царёв - это такой дипломат великий «на театре». Николай Иванович Рыжов - чудо, какой обаятельный человек, просто добрый! «Викторушка» называл он меня почему-то. Вот так вот...

Диана БЕРЛИН – Как ласково...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ласково, да. То есть, они хотя и работали в разное время на нашем курсе, но в итоге они дополняли друг друга. И каждый добавлял что-то такое, чего не было других. Так что, пожалуй, это самое главное. А там я начал уже в институте... я начал работать над своей первой актёрско-чтецкой программой...

Диана БЕРЛИН – Почему? Вот как... вот как это вообще?.. Не все же это умеют...

Виктор ТАТАРСКИЙ – А потому, что Олимпиада Михайловна Головина, которая преподавала у нас сценическую речь, художественное слово, она всё время просила, чтоб мы на каждый семестр подготовили какой-то чтецкий отрывок. Иногда кому-то она подсказывала. Я приносил сам материал, каждый раз, и она всегда одобряла. Не было случая, чтобы она сказала: нет, это не надо вам, это не подходит или это сложно... И я тогда понял что, ну, пятьдесят, а, может быть, и восемьдесят процентов успеха студента - это чтобы он делал то, что ему нравится. Педагоги, конечно, должны это как-то корректировать, следить за тем, чтобы это совпадало с его данными. Но если ему навязывают какое-то произведение, вряд ли что-нибудь получится. Вот таким образом, у меня в итоге за 5 лет обучения в Щепкинском сложилось целая актёрская чтецкая программа, которую я назвал «Берегите людей». Для шестидесятых годов это было ещё... дескать... Кто-то говорил: а чего их беречь, кто на них нападает?! Говорили редакторы, цензоры и прочее. И всё-таки, афиши с таким названием вышли, и я читал программу... Это строчки Виктора Бокова, поэта: «Берегите людей, берегите, пока они живы...» Ну, вот. Так что, тут ничего такого, никакого вольнодумства я себе не позволял.

Диана БЕРЛИН – А авторы?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Поэт был вполне... Авторы - самые разнообразные. Программа начиналось с дуэли Грушницкого и Печорина из «Героя нашего времени». Вот. Затем, там был Паустовский - два, на мой взгляд, великолепных отрывка: «Старик в станционном буфете» - это небольшой рассказ и глава из романа «Романтики», которая называлась «Скандал в литературном кружке». Это был Симонов Константин Михайлович - глава из романа «Живые и мёртвые», сцены Серпилина со Сталиным, когда Серпилин приходят к Сталину просить за своего друга комбрига Гринько, арестованного и находящегося в лагерях во время войны*. Вот. Кстати сказать, эту вещь я и позднее записал, и включил в свою другую программу - «Крах Барбаросса». В документальную программу вошёл этот отрывок, потому что, в общем, в основе своей он документален. Были прототипы образов Гринько и Серпилина. Симонов об этом рассказывал. Что-то ещё и ещё, и ещё... Евтушенко уже был, начинался. Социальные его стихи, которые были актуальны для того времени.

Диана БЕРЛИН – Ну, не очень он приветствовался, я помню...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Он вообще был запрещён.

Диана БЕРЛИН – Конечно.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Когда следующий моей программой была попытка сделать программу по его стихотворениям, я назвал её «Избранное», и присутствовал Евгений Александрович при сдаче этой программы в Московской филармонии, программу худсовет запретил. После этого мы, когда вышли из здания филармонии и пошли в Дом литераторов, Евгений Александрович сказал: «Витя, мы сделаем другую программу. Она будет ещё острее, чем эта. И они примут, никуда не денутся!» Так произошло. А это было вскоре после того, как он выступил по поводу Солженицына, проявив своё недоумение в связи с высылкой его из Советского Союза. И, естественно, был снят его концерт в Колонном зале. Вы это должны помнить - авторский вечер Евтушенко...

Диана БЕРЛИН – Где была конная милиция...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, но концерт-то был отменён!

Диана БЕРЛИН – Отменён, да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вот. Хотя, вроде бы ничего... И потом он рассказывал мне, Женя, что Андропов сказал: «Ну что это они, зачем надо было шум поднимать, отменять концерт из-за этого!»

Диана БЕРЛИН – А всегда делается это где-то там посерединочке, если не внизу, к сожалению...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вот так что, да, нет, если говорить о моей работе в Московской филармонии, то есть, вот, Театр одного актёра, который у меня там начинался, то практически все программы были запрещены. И «Ленин: письма и документы». Не понравились им и эти письма, и эти документы. Они хотели отбор сделать. И «Крах Барбароссы», где Сталин... Эта фигура была поставлена под большое сомнение: он ли выиграл войну или, может, всё-таки, люди? Бойцы? Офицеры?..

Диана БЕРЛИН – А, если бы Вы согласились? Ну да, дорогие товарищи, давайте я изменю?..

Виктор ТАТАРСКИЙ – Нет!

Диана БЕРЛИН – Вот что вы хотите поменять?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Нет!

Диана БЕРЛИН – Я готов...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я откладывал в сторону - для Москвы, а на гастролях, которые уже начались в начале 70-х годов, в частности, на моей родине - в Ленинграде, я читал всё это. А Ленинградский обком партии думал: ну, раз он из Москвы, Москва-то утвердила, наверно, что мы будем проверять? Вот так! А Москва ничего не утвердила! И я там читал все свои запрещённые программы. Как и в Киеве, и в Ростове-на-Дону, и в Нижнем, Ярославле, ну и так далее. Тут, когда я даже вышел с программой «Нечистая сила в Москве» на афише...

Диана БЕРЛИН – Да, нет! Это было бомба!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Программа по «Мастеру и Маргарите»...

Диана БЕРЛИН – Да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Была запрещена программа в Москве. Но так как руководство всех городов и областей считали, что нечистые силы именно в Москве и нигде в другом месте! Не у них же, да? То они с удовольствием разрешали. И это читалось. Чуть смешно и интересно было.

Диана БЕРЛИН – Ну Вы читали в Москве?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да. Потом читал. То есть, уже при Горбачёве.

Диана БЕРЛИН – Да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – После 85 года я начал читать в Москве все программы, до того прикрытые для Москвы.

Диана БЕРЛИН – И всегда был успех. Всегда был успех! Мне кажется, Вы не думали сейчас выйти с программой. А?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Дина, Вы понимаете, в чём дело? Да...

Диана БЕРЛИН – Вы знаете... Прямо, Зал Чайковского, я вижу там каких-то людей, никого не хочу обижать, как говорят Жандарёв и Берман...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, да...

Диана БЕРЛИН – Никого не хотелось бы обижать, но я вижу разных людей разного достоинства, которые выходят и собирают залы. Мне кажется, это от того, что люди соскучились... опять соскучились по настоящей литературе.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вы знаете, почему я ушёл? Я ушёл со сцены в 96-м году после своего концерта в Доме журналистов, где я на полном зале, ну это обычно для меня было всегда, читал сложную довольно работу «Дом на набережной».

Диана БЕРЛИН – Трифонов.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да. Всё было в порядке и всё было хорошо и у меня не было оснований говорить, что... Значит, ты, вот... хватит тебе. Дело в том, что литература стала доступна! Я привык бороться с цензурой, я привык её обманывать. И я привык, вот, читать на периферии то, что нельзя читать в Москве. Мне было интересно, и публика это чувствовала и понимала. Понимаете? Вот этот вот второй план, этот подтекст... Всё это...

Диана БЕРЛИН – Мне кажется, Вам сейчас как раз опять надо выйти...

Виктор ТАТАРСКИЙ – И мне это неинтересно стало. Вы можете пойти купить любую книгу и прочитать её.

Диана БЕРЛИН – Нет! Ну я её так не услышу! Я потом её прочитаю, но да... Но всё-таки... Вы подумайте о совсем молодых, но это как... это как бы информация к размышлению...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, я подумаю...

Диана БЕРЛИН – Правда!..

Виктор ТАТАРСКИЙ – В общем, я пришёл тогда к такому выводу, что, если бы я был пианист, я бы до последнего часа работал бы над техникой. А здесь я был лишён, вот это, как сейчас молодёжь говорит, «фишки»...

Диана БЕРЛИН – Понимаете...

Виктор ТАТАРСКИЙ – В чём «фишка»? А «фишка» было в том, что было... запрещён Булгаков, его не было!..

Диана БЕРЛИН – Это да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – А я читал.

Диана БЕРЛИН – А сейчас просто его нет! Он не запрещён, но его нет.

Виктор ТАТАРСКИЙ – То, что воспевали Сталина, а я усомнился, потому что, я застал тот период, понимаете?..

Диана БЕРЛИН – Это уже всё, это уже всё прошло, и каждый остался при своём мнении, правильно ведь? Но сейчас нет самого Булгакова! Да, книжки лежат. А они не покупают и не читают. Виктор Витальевич, Ваш выход! Я знаю нашу филармонию - она замечательная и Алексей Алексеевич Шалашов, он всегда будет рад увидеть такого артиста на сцене.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну...

Диана БЕРЛИН – Правда! Ну, это как бы мы немножко...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я подумаю. На досуге...

Диана БЕРЛИН – Да, пожалуйста, очень прошу! В 67-м году появилось радио...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Раньше.

Диана БЕРЛИН – Раньше, да? А! В 67-м году появилось то, что сейчас звучит у нас - эта замечательная мелодия песни...

Виктор ТАТАРСКИЙ – «Одинокая гармонь».

Диана БЕРЛИН – «Одинокая гармонь»...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Дело в том, что, уж если говорить, то на радио я пришёл, ещё не будучи в штате, параллельно с обучением в театральном институте, то есть в 61-м году.

Диана БЕРЛИН – Ух, ты!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я делал то, что нужно было делать Главной музыкальной редакции, где я и оставался до последних дней её жизни.

Диана БЕРЛИН – Да... жизни...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вот. В штат я был принят в 66-м году, после окончания театрального. А в 67-м в январе появилась моя «Встреча с песней», которой через два года, Бог даст, будет 50 лет - полвека.

Диана БЕРЛИН – В 2006 году вышел 1000-й выпуск, да, этой программы...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да.

Диана БЕРЛИН – Ну, Вы пришли на радио... Во-первых, почему Вы пришли на радио? Как это вообще произошло? Радио, это совершенно особая вещь...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Сейчас я затрудняюсь сказать, я только... Дело в том, что я до этого год поработал в театре: в Астраханском театре имени Кирова, драматическом. Там мы с Володей Меньшовым - будущим оскароносцем бегали в массовке. И я понял, что мне не надо идти в театр. То есть я поступлю в театральное... Это было ещё до театрального, после школы. Я поступлю в институт театральный обязательно. И закончу его, но в театр я не пойду. Я всегда стремился к возможной независимости! А какая же независимость в театре? Ты зависишь от режиссёра, от главного режиссёра...

Диана БЕРЛИН – Это да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – ...от жены главного, от жены режиссёра, от всех народных и заслуженных...

Диана БЕРЛИН – А вот эта публичность? Вы выходите на сцену...

Виктор ТАТАРСКИЙ – А!.. Меня как-то... я об этом не думал. Можно сказать, что, конечно, если ты придумал театр одного актёра, так, конечно, ты хочешь публичности! Да не хотел я публичности! Я хотел бы по возможности зависеть только от одного обстоятельства - от публики.

Диана БЕРЛИН – Так оно и получилось...

Виктор ТАТАРСКИЙ – А для этого я должен понимать: кому, когда и зачем я читаю со сцены? Я каким-то образом оказался однажды в городе Клайпеде, в Литве, и там была «татарская декада». Просто, потому что я десять дней в одном зале читал каждый раз новую программу! Десять программ разных, наизусть, естественно!

Диана БЕРЛИН – Ну, конечно...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Понимаете? Вот это был, по-моему, ответ на вопрос: «Зачем ты это делаешь?» А вот затем! Затем. Я не знаю, разная была публика или...

Диана БЕРЛИН – И залы были полные?..

Виктор ТАТАРСКИЙ – Один зал, то же самый зал - Дворец профсоюзов или что-то, человек на восемьсот, полный...

Диана БЕРЛИН – Значит, на восемь тысяч...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я сам поражался: как я сам!.. Потом я поразился: каким образом я выдержал и эту «татарскую декаду»?! Десять дней каждый раз Татарский читает новую программу!

Диана БЕРЛИН – Но потом-то у Вас появилась аудитория неизмеримо больше! Огромная...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Радио, может быть, именно вот поэтому... О том, что Вы сейчас сказали, я и как-то задержался на радио. И сейчас ещё там нахожусь.

Диана БЕРЛИН – Да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Но сейчас уже меня держит в первую очередь, конечно «Встреча с песней», потому что, людям нет дела до того, что там, какие мои по этому поводу мысли. Но, во всяком случае, мне до сих пор интересно работать над этой передачей, готовить её.

Диана БЕРЛИН – И до сих пор пишут...

Виктор ТАТАРСКИЙ – До сих пор пишут. Другое дело, мы не будем сейчас говорить о том, что качество писем несколько изменилось. Это понятно: ушло военное поколение, ушло, которое ещё в 90-е годы писало замечательные письма. И, кстати, в 90-е годы люди на что-то ещё надеялись. Сейчас, к сожалению, я бы не сказал, что такая уж апатия и безразличие, но о другом пишут - о том, что... о чём писали в 90-е годы, сейчас не пишут.

Диана БЕРЛИН – Да... Но всё равно, они пишут Вам те, которые пишут...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Пишут мне, потому что я их собеседник...

Диана БЕРЛИН – Да. А Вы, вот... Вы себя как ощущаете? Вот Вы сели к микрофону, вот Вы к ним обращаетесь, Вы как? Вы видите (мне просто интересно чисто профессионально) всю страну или Вы каждого человека ощущаете?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Понимаю ваш вопрос.

Диана БЕРЛИН – Да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Передо мной письма... Сейчас отвлекусь, потом вернусь. Когда-то давно, в самом начале существования передачи для цензуры ведь надо было отпечатанный на машинке текст...

Диана БЕРЛИН – Обязательно, конечно...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Так вот, я этот текст делал - машинистку свою просил - до записи микрофона. До. И вдруг я понял или: что-то я потерял! Потому что, перед этим два-три раза я читал письма настоящие. Я вернулся к письмам. Понимаете, как важно! И, вот вы спрашиваете о том, к кому я обращаюсь? Если бы я думал, что я обращаюсь к стране, «я бы встал на котурны и галстук бы повязал». А так я сижу спокойно, как со своими... со своими друзьями за столом, может быть, даже, ну без спиртного, разумеется, и разговариваю с ними...

Диана БЕРЛИН – А иногда, может быть, даже и со спиртным...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Нет, никогда! Ни в коем случае!

Диана БЕРЛИН – Нет?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Нет. Это будет...

Диана БЕРЛИН – А вот так, может быть, опуститься на какой-то немножко уровень... пониже, чтобы быть своим...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Нет, никуда, не, не. Мне Тоня Кузнецова - актриса, которая занимается художественным словом, наша народная артистка, говорит: «Витя, ты - Виктор!» - Виктор она меня называла, - ты с ними строг!»

Диана БЕРЛИН – Да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я говорю... Вот это к тому, что опускаться или не опускаться. Так вот, передо мной письмо. Я вижу почерк человека, я вижу конверт, я вижу бумагу. Я даже чувствую сейчас не только по почерку характер человека, возраст его, мужчина или женщина писали, даже не глядя, но иногда даже по запаху, который излучает это письмо или конверт, я понимаю, с кем я имею дело. То есть, ну это графология, ведь. Это же наука. Довольно известно: по почерку можно определять человеческую личность.

Диана БЕРЛИН – Да, да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – И вот, без этого невозможно. Поэтому, я разговариваю конкретно с человеком, письмо которого передо мной. Ведь письмо подготовлено дома. Убираются лишние слова, повторы. Это неизбежно. Но я просто расставляю себе значки: отреагировать. А вот как я буду реагировать, это всё должно родиться у микрофона. Самое ужасное, когда такие вещи расписываются по ролям и, вообще говоря, это уже актёрская работа. Актёрствования здесь никакого не должно быть!

Диана БЕРЛИН – Ох... Вот в чём сила Вашего успеха...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Должна быть твоя непосредственная реакция.

Диана БЕРЛИН – И тогда они верят.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да.

Диана БЕРЛИН – Тогда они верят.

Виктор ТАТАРСКИЙ – И, кстати, если ты задумаешь здесь засмеяться над... ну, там смешное о чём-то повествуется, действительно, то это будет фальшиво. Этого делать нельзя! Никаких пометок насчёт смеха. Пока ты работал над письмом, тебе это казалось забавным. Но когда ты уже читаешь это у микрофона, это письмо, вдруг - другое время, у тебя другое настроение. Это совсем не забавно. И не надо делать себе заранее пометки: здесь я засмеюсь. Упаси боже, фальшивка будет! Вот так. Это всего очень немного, всего, да? Кроме всего прочего, в этот день я с утра ничего не ем. Да, чай... Это режим определённый...

Диана БЕРЛИН – То есть, для Вас это спектакль, по сути...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, конечно.

Диана БЕРЛИН – Это спектакль...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, именно так. Да.

Диана БЕРЛИН – Но только очень правдивый.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я не подхожу к телефону, не беру трубку. Ну, мы начинаем работать в одиннадцать утра - записи текста. Я не разговариваю со звукорежиссёром, хотя у нас с ним прекрасные отношения, но он понимает, что потом поговорим.

Диана БЕРЛИН – Боже мой, сейчас так никто не работает!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я должен собрать весь энергетический запас, который у меня есть. Тут вообще масса неожиданностей бывает. Иной раз и выспишься хорошо, и всё в порядке, а не идёт! Вот не идёт, энергетика на нуле. А иной раз и сна не было нормального, и ещё водитель тебя отвлекал, заставлял разговаривать, пока ты ехал на запись, а всё в порядке! И голос звучит. И всё в порядке!.. Как это, до сих пор я не могу понять природу этого! Понял только одно: надо выполнять элементарные правила гигиены перед выходом в эфир. Не только голосовой, а всей твоей энергетической системы. Я закончил, пока что...

Диана БЕРЛИН – А вот скажите, пожалуйста, как Вы думаете, в чём сила этих песен? Вот смотрите, я отвлекусь буквально на минутку: третьего числа был концерт в Кремле. Кремль, который видел звёзд, звёзд, звёзд (я имею в виду по сегодняшнему понятию, да?) Переполненный! Был концерт юбилейный Александры Николаевны Пахмутовой...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Восемьдесят пять лет, да.

Диана БЕРЛИН – Вы знаете, это был уникальный концерт...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да.

Диана БЕРЛИН – Потому что, не было ни то, что ни одного билета, а вот входные, которые нужно было своим людям... Это я знаю точно, их тоже нельзя было уже позволить им постоять. Вот было заполнено всё! Хотя информация об этом вечере не была, как у многих теперешних звёзд, за год за полгода: всюду афиши, и всюду они улыбаются... Этого не было! В чём сила этих песен?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я думаю, что в их связи с человеческими судьбами в нашей стране. В связи с, порой, очень горькими судьбами людей... Надо заметить, что в России всегда было не просто, какой период ни возьми. И песни, которые родились тогда, в те годы, для многих, тогда народ был более восприимчив к песне, к сути песни. Не к мелодическому даже оформлению, не к ритмизации, не к аранжировке, к сути - то есть, к поэзии, которая заключена в песне. Эти... Почему я, вот, люблю Третьяковскую галерею? Потому что, почти все картины там - это сюжет, это драматургия, начиная от Александра Николаевича Островского... Да, помните там, целый ряд российских художников просто, как будто писали... либо он писал по сюжету? Так и в песне - это сюжетные песни, которые имеют своё настроение, понимаете? «Враги сожгли родную хату». Что это такое? Песня запрещённая была...

Диана БЕРЛИН – Запрещённая...

Виктор ТАТАРСКИЙ – После войны, Вы помните...

Диана БЕРЛИН – Долго запрещённая...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Долго, да. Именно поэтому Вы можете помнить. Поэтому, потрясающая!.. Это Михаил Исаковский.

Диана БЕРЛИН – Да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Понимаете, и вот таких песен было очень много. Очень много! Мы не будем сейчас говорить об официозных песнях, которые почему-то назывались «массовыми».

Диана БЕРЛИН – Да. Нет, об этом мы не будем...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Но массы не пели... Но мы... Вот было в том же Кремлёвском дворце, о котором Вы сейчас вспомнили в связи с Александрой Николаевной, но у нас было... и Александра Николаевна, кстати, тоже там была, 100-е со дня рождения Бориса Андреевича Мокроусова - автора «Одинокой гармони», которая является позывными моей «Встречи с песней» все почти 50 лет. Кстати, зал был также полон абсолютно!

Диана БЕРЛИН – Вот, вот!

Виктор ТАТАРСКИЙ – И вот каждая песня... Пелись, естественно, только мокроусовские песни. Причём, молодёжь, и они поняли, что Мокроусов писал с очень хорошими поэтами песни. Они все содержательные и очень разные: от драматической песни «Возвращения», написанной в 45-м или 46-м году, до «Куплетов Курочкина» из «Свадьбы с приданым»...

Диана БЕРЛИН – «...без тебя, моя черешня...»

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, да, «...климат здешний на любовь влиятелен...». Так вот, всюду есть сюжет...

Диана БЕРЛИН – История...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Есть история.

Диана БЕРЛИН – Да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Есть образ, понимаете? Я думаю, в этом дело, в первую очередь. Ну и, к сожалению, конечно, сейчас уже в письмах больше: «вот эту песню попробуйте найти, её пел мой отец или мать, или дед...» Уже не я...

Диана БЕРЛИН – Да. То есть, это продолжается?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Продолжается, но на другом несколько уровне, с другими условиями.

Диана БЕРЛИН – Но, тем не менее...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Люди пишут не о том, что это моя любимая песня, а пел дед. И приводятся слова, стихи.

Диана БЕРЛИН – Ну, хоть это замечательно...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Это да. Тут есть какая-то эстафета по семейной линии...

Диана БЕРЛИН – Конечно.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Что тоже очень важно.

Диана БЕРЛИН – Конечно. Вот на этом мы ставим многоточие в нашем разговоре с Виктором Татарским. И продолжение интервью вы услышите в воскресенье.

Часть 2

Программа «Мастера» с Дианой Берлин

Диана БЕРЛИН – Это программа «Мастера», и сегодня мы продолжаем интервью с народным артистом России, известным радио- и телевизионным ведущим Виктором Татарским, чей юбилей мы отмечали 17 ноября. Если Вы не возражаете, я бы хотела сейчас немножко отойти от радио, к которому мы ещё вернёмся, и обратиться к ещё одному виду Вашей деятельности, который в своё время всколыхнул большой слой интеллигенции. Это фильмы: это «8½», это «Амаркорд» Феллини, да?

Виктор ТАТАРСКИЙ – И это «Кабаре».

Диана БЕРЛИН – И это «Кабаре»...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Боба Фосса.

Диана БЕРЛИН – Вы понимаете, они же были для нас открыты при Вашей помощи.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Тут такая предыстория: этот фильм... режиссёром русского дубляжа была Виктория Чаева, которая, кстати, дублировала Лолиту Торрес...

Диана БЕРЛИН – Да, «Возраст любви»...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вы можете помнить. Да. И Вика Чаева предложила мне, в отличие от обычного дубляжа, я им никогда не занимался, я не участвовал в «хоровом дубляже»...

Диана БЕРЛИН – Да?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Предложила мне одним голосом прочитать как бы от автора перевод всего того, о чём говорят персонажи...

Диана БЕРЛИН – Это же фантастика!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да. Чтобы не забивать голосов актёров. Дело в том, что у Феллини, у Фосса персонажи - это не только видеоряд, это же и голос ещё, это их манера говорить! Как же можно забивать нашими голосами...

Диана БЕРЛИН – Да ещё таких артистов!..

Виктор ТАТАРСКИЙ – Таких актёров, которые были. Ну, у Феллини, допустим, очень много персонажей с улицы, но всё равно, он же подбирал, ещё и учитывая голосовые какие-то возможности.

Диана БЕРЛИН – Конечно.

Виктор ТАТАРСКИЙ – И мы работали над каждым из этих трёх фильмов, которые Вы сейчас назвали, дней по десять. Это не то, что сейчас пишут за полсмены или за смену.

Диана БЕРЛИН – Подождите, Вы хотите сказать, что Вы за десять дней сделали...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Один фильм. За 10 дней писался один фильм.

Диана БЕРЛИН – Я даже не спрашиваю, сколько это стоило, потому что, это смешно...

Виктор ТАТАРСКИЙ – В разное время. Это ничего не стоило, какие-то копейки.

Диана БЕРЛИН – Вот-вот, я про то и говорю...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Не в этом дело. Тут был смысл в этом, чтобы сказать... Мне один из актёров на студии Горького сказал: «Виктор, ты лишил заработка человек сорок!»

Диана БЕРЛИН – Это...

Виктор ТАТАРСКИЙ – «В каждом фильме». Я говорю: «Ну, что ж делать...». Я говорю: «Ну, ты согласен, что это имеет смысл всё это...» Мы слышим голоса актёров, которые там снимаются!

Диана БЕРЛИН – Да, нет! Это был отдельный образ каждого.

Виктор ТАТАРСКИЙ – А я должен был внедрить, в довольно такую быструю и так-то итальянскую речь (это что касается фильмов Феллини), в очень короткий промежуток, в паузу. Но это не были скороговорки! Как-то мы умудрились так сделать, чтоб были бы слышны и актёры, которые играют эти роли, и несмазанный был бы мой перевод. Это мне принесло очень большое удовольствие. Очень! Я почувствовал, что это вообще особое дело. И конечно, я понимаю ребят, которые должны были работать, и я их лишил куска хлеба на какой-то период, но у них другие фильмы были. И больше я никогда не соглашался ни на какие фильмы. Вот эти три - они в моём «золотом фонде».

Диана БЕРЛИН – Они, ну, конечно, в Вашем золотом фонде.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Кстати, телевидение их не даёт. Потому что, им кажется... это же студия Горького делала дубляж...

Диана БЕРЛИН – И что?

Виктор ТАТАРСКИЙ – А им, как выясняется, проще записать переводчика или лучше актёров, которые разыграли бы по ролям это всё, будет дешевле, чем выкупать на студии Горького этот фильм для показа по телевидению.

Диана БЕРЛИН – Ещё один кошмар... это-то понятно...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, что тут скажешь...

Диана БЕРЛИН – Но я себе представила, если бы сегодня нашёлся такой артист, который бы сделал то, что сделали Вы тогда, Вы представляете, какой бы был пиар!.. Он бы просто... я не говорю о том... о тех огромных деньгах, которые бы на него свалились, но он бы стал просто звездой, ещё одной звездой!..

Виктор ТАТАРСКИЙ – За деньги ничего Вам не могу сказать, но должен заметить, что нужен уровень тех фильмов, которые мне пришлось... Не люблю слово «озвучивать», ведь, все сейчас, на каждом шагу...

Диана БЕРЛИН – Играть, конечно, это было...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Здесь действительно, не озвучивать, здесь авторский текст читать. То есть, я поставил себе такую задачу, что весь перевод - это авторский текст, автор подсказывает. Так вот, уровень должен быть этих фильмов. Я их что-то не очень вижу, даже из зарубежных, которые у нас...

Диана БЕРЛИН – Ну, да... ну, да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – У нас покупаются и демонстрируются.

Диана БЕРЛИН – А Феллини это слышал? Вообще, кто-нибудь из... Не знаю... Фосс или Феллини, кто-нибудь это слышал?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Не знаю...

Диана БЕРЛИН – Интересно просто отзывы...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Не знаю, не спрашивал. От Джанни Родари я получил свою фотографию, которую туда возила Светлана Виноградова, наш музыкальный комментатор, в Италию. Я сам туда не ездил... с фильмами...

Диана БЕРЛИН – Ну, да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, просто фотографию, где я читал «Шинель» Гоголя. Это, кстати, ещё одна глава в программе... первой программе моей «Берегите людей». Так вот, Джанни написал «A Victor Tatarsky con simpatia» (в пер. с итал. «Виктору Татарскому с симпатией»). Это было мне очень приятно, конечно, но я не думаю, что это было связано с картинами Феллини, нет.

Диана БЕРЛИН – Ну, в конце концов, Вы делали это для нас...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, конечно!

Диана БЕРЛИН – Вы делали это для нас. И я помню, как мы бегали в эти кинотеатры и вообще, конечно, это было...

Виктор ТАТАРСКИЙ – В кинотеатре шло именно с этим, да, дубляжем...

Диана БЕРЛИН – Это совершенно незабываемо!.. Вообще, интересно: вот всё, чего Вы касаетесь, это такая очень серьёзная отметина, такая глыба! Давайте вспомним Вашу работу на телевидении - Третьяковка, которая пришла в дом каждого.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да...

Диана БЕРЛИН – И опять Вы! Опять пришли Вы.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, это случайно получилось...

Диана БЕРЛИН – Опять случайно...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вообще, что этот семилетний цикл...

Диана БЕРЛИН – Вы представляете!

Виктор ТАТАРСКИЙ – ...который назывался «История одного шедевра», что он прошёл на... вышел на экраны Первого телевизионного канала в такие тяжёлые, как говорят, лихие годы. Хотя, я не понимаю этого обозначения - чего там лихого. Это середина и вторая половина 90-х, начало 2000-х годов. То, что это вообще появилось на Первом канале и стало возможным, конечно, тут заслуга самого канала, директора его - Константина Львовича Эрнста и Сергея Леонидовича Шумакова, который был продюсером.

Диана БЕРЛИН – А сейчас возглавляет канал «Культура».

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да. Так там была не только Третьяковская галерея. Мы ездили потом снимать Русский музей в Петербург уже, естественно. И потом возвращались в Москву и снимали Московский Кремль - музеи Московского Кремля.

Диана БЕРЛИН – Да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – И это продолжалось семь лет, это удивительно было! А мне предложили как-то случайно, хотя, может, случайного ничего не бывает. Те, кто за кадром меня писали - цикл по Эрмитажу был, он шёл по телевидению, я там был за кадром. А здесь встал вопрос о том, чтобы быть в кадре.

Диана БЕРЛИН – А Вы никогда не были...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Никогда до этого не был. Ну, был там... «Песня года» 72-й** что-то такое... мельком...

Диана БЕРЛИН – Ну, да, это другое...

Виктор ТАТАРСКИЙ – А в общем, нет. Ну, товарищ Лапин разве дал бы мне выйти...

Диана БЕРЛИН – Нет, это исключено!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я же был под грифом «неуправляемый». Ну вот. Поэтому я, подумав, посоветовавшись кое с кем, я согласился. И если, понимаете, если я за что-то берусь, я это делаю. Но перед тем, как взяться за это, я должен здорово это продумать. То есть, чтобы была перспектива этого цикла, моей работы в этом цикле. Есть ли эта перспектива? Существует ли она, понимаете? Это надо продумать самому обязательно, в первую очередь, прежде чем давать добро. И так в общем семь лет, и цикл закончился сам с собой. Никто его общем не закрывал, но может быть из-за того, что ушёл Шумаков на другие каналы. Может быть из-за этого, а может быть, просто достаточно было уже семилетнего этого цикла. Почему-то он не повторяется, это очень жалко.

Диана БЕРЛИН – Вот это жалко.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да. Я не говорю о канале «Культура». Там идут отдельные сюжеты. Но вот то, что делалось для «Первого канала», конечно, жаль, что Эрнст не повторяет это***... Это, понимаете, в чём дело? Ещё тогда, не мне Вам говорить, ни Вам от меня это слушать, чтобы приехать на поезде из Владивостока в Москву посмотреть Третьяковку, можете представить сколько это стоило для совершенно обнищавших людей...

Диана БЕРЛИН – Стоило... А сегодня? Это вообще нереально!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, наверно.

Диана БЕРЛИН – Так вот, как раз это-то и повторить!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вот. Об этом и речь.

Диана БЕРЛИН – Ну, может быть, вдруг нас кто-нибудь услышит...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Что, ведь, подрастают ребятишки, которым обязательно надо видеть Третьяковскую галерею в Москве...

Диана БЕРЛИН – Обязательно!

Виктор ТАТАРСКИЙ – А в Москву не могут приехать...

Диана БЕРЛИН – Вот видите...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Так, почему же не дать, когда там прекрасная операторская работа...

Диана БЕРЛИН – Да, роскошная...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Там рассматривает глазок камеры каждую деталь картины - то, что ребятишки не увидят, пробегая через Третьяковскую галерею, понимаете?

Диана БЕРЛИН – Да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Конечно, следовало бы, но...

Диана БЕРЛИН – Но, подождите, ещё не вечер...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Не мне подавать советы главнокомандующему «Первого канала»...

Диана БЕРЛИН – Но это да... Ещё не вечер, поэтому, давайте подождём. Но это то как раз ещё... я ещё раз хочу вернуться к тому, что Вам надо продолжить...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Что продолжить?

Диана БЕРЛИН – Выходить на сцену...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Не знаю, не уверен...

Диана БЕРЛИН – ...и представлять Ваши программы. Ага, Вы говорите о тех ребятах, которые не могут приехать из Владивостока, там, не знаю, откуда...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да... да...

Диана БЕРЛИН – Да, господи, из любого среднероссийского города сейчас... дорого очень...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Так речь-то там идёт в связи с Третьяковской галереей, с Русским музеем...

Диана БЕРЛИН – А услышать это, а услышать?

Виктор ТАТАРСКИЙ – А услышать?.. Я не ставлю себя в ряд таких гениальных русских художников, которые есть в Русском музее и Третьяковке...

Диана БЕРЛИН – Вы... Во-первых, Вы их представляете.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я рассказываю о них, да...

Диана БЕРЛИН – Нет, в области литературы. Я опять, я всё о своём...

Виктор ТАТАРСКИЙ – А, Вы об этом...

Диана БЕРЛИН – Я всё о своём, понимаете?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Понимаю. Да.

Диана БЕРЛИН – Ладно. Хорошо.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Хорошо. Что Вы мне предложили бы сейчас читать? Всё разрешено. Всё разрешено!

Диана БЕРЛИН – Для кого разрешено? Надо же, чтобы у человека была потребность пойти и купить эту книгу.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, да.

Диана БЕРЛИН – Виктор Витальевич, дорогой, не читают! Не читают!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, ну! Неужели так уж...

Диана БЕРЛИН – Пусть хотя бы услышат. Да, конечно! Потому что сейчас литература... но мы немножко отвлекаемся, не буду... я только вот одно скажу: нам говорят, что занимает первое место, что входит в пятёрку и это означает, что надо это читать, понимаете?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Дина, я это читаю. Пойдёт моя работа по Сомерсету Моэму, по его книге «Подводя итоги».

Диана БЕРЛИН – Ну, вот...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Это не потому, что я подвожу итоги вместе с Моэмом.

Диана БЕРЛИН – Нет, это замечательно, в этот день...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Моэм пишет о том, что я назвал книгу «Подводя итоги», хотя мне не так много лет, а «Подводя итоги» я написал потому, что, например, для того чтобы привести все свои дела в порядок, оставить завещание ты можешь сделать, когда угодно, хоть в сорок лет...

Диана БЕРЛИН – Конечно, конечно...

Виктор ТАТАРСКИЙ – А потом уже спокойно жить.

Диана БЕРЛИН – Да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Поэтому, в этом смысле «Подводя итоги». Потому что после «Подводя итоги», я надеюсь, что пройдёт моя работа по Фазилю Искандеру. А дальше я предлагаю «Окаянные дни» Бунина.

Диана БЕРЛИН – Разве это не вовремя?

Виктор ТАТАРСКИЙ – К юбилею 17-го года...

Диана БЕРЛИН – Разве это не вовремя? И опять Татарский. И опять Татарский...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Это надо говорить с руководством...

Диана БЕРЛИН – Что-то как-то у вас юбилеи совпадают...

Виктор ТАТАРСКИЙ – То есть, я отвечаю на Ваши вопросы: я продолжаю работать - я делаю сам композиции, но и я читаю перед...

Диана БЕРЛИН – А Довлатов?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Довлатов, да. Довлатов, конечно.

Диана БЕРЛИН – Да, вы понимаете, сколько всего у этого человека?..

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вообще, Гоголь, Булгаков, Довлатов...

Диана БЕРЛИН – Искандер?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Искандер.

Диана БЕРЛИН – Ну?!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вот моя... мои приоритеты в литературе. И для меня, как для... не люблю этого слова, исполнителя. Но это мои авторы, понимаете? Мои авторы. Ну вот, поэтому...

Диана БЕРЛИН – И в Ваших силах сделать их авторами многих, многих, многих людей!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Довлатов сделан.

Диана БЕРЛИН – Ну и опять радио... «На всех широтах» и «Запишите на ваши магнитофоны»...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Сначала «Запишите...», а потом, когда...

Диана БЕРЛИН – Да, конечно.

Виктор ТАТАРСКИЙ – ...передача была закрыта товарищем Лапиным, следующий выпуск назывался «На всех широтах».

Диана БЕРЛИН – Да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – А передача в сути оставалась той же.

Диана БЕРЛИН – Ну вот, Вы понимаете, я хорошо помню это время уже, когда нас собрали для того, чтобы мы отобрали голоса у Севы Новгородцева. И мы так хорошо это делали, что нас закрыли. Потом, в заключении это всё. Этот музыкальный «Маяк» был закрыт! И центром всего был Виктор Татарский. И программа «Запишите на ваши магнитофоны», да?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да.

Диана БЕРЛИН – Да. Как раз, когда...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Потом - «На всех широтах».

Диана БЕРЛИН – Да, потом «На всех широтах». До этого был «Музыкальный глобус». Вообще, если я буду...

Виктор ТАТАРСКИЙ – «Глобус...» не до этого, он шёл параллельно...

Диана БЕРЛИН – Да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Он с 67-го года, как и «Встреча с песней»...

Диана БЕРЛИН – Перечислить всё, что делал этот человек, всё равно невозможно. Поэтому, я вот на каких-то таких глобальных вехах Ваших позволю себе останавливаться. Потому что, правда, это невозможно. Это, в общем, радиоэпоха и радиолегенда в номинации «Радиолегенда» приз «Радиомания» - это всё Виктор Витальевич и есть. Но, вот, смотрите: «Запишите на ваши магнитофоны». Стали звучать те композиции, которые никогда не звучали на радио, да?

Виктор ТАТАРСКИЙ – «Led Zeppelin», например...

Диана БЕРЛИН – Ну, как это? Ну, это же, вообще... да какой... да никто! Вы говорите о зарубежных, я говорю даже о наших. Никакого Макаревича не было...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Нет.

Диана БЕРЛИН – ...никакого Гребенщикова не было, ничего этого не было! Ни «Цветов» не было!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, всё это...

Диана БЕРЛИН – Нельзя!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Открывали, конечно «Широты...» и «Запишите на ваши магнитофоны»...

Диана БЕРЛИН – И люди записывали на свои магнитофоны...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, писали.

Диана БЕРЛИН – Сейчас, конечно, нашим молодым это дикость...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Нет. Ну, просто всему своё время... Ну, вот сейчас нелепо было бы делать передачу подобную...

Диана БЕРЛИН – Конечно, безусловно. Пока да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, вот. Пока да.

Диана БЕРЛИН – Так. Хорошо. Ну и хорошо... Ну вот как Вы подошли к этому материалу после политического музыкального... «Музыкального глобуса», после соприкосновения с великими песнями?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Понимаете, я подошёл к «этому материалу», как Вы изволили выразиться, с подачи Вас или Ваших коллег. Потому что, у меня такой идеи не было. Но когда, видимо, встал вопрос о том, кому вести эту программу...

Диана БЕРЛИН – Вот именно!

Виктор ТАТАРСКИЙ – И всплыло моё имя, потому что уже шла «Встреча с песней»...

Диана БЕРЛИН – Потому что, Вам верили...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ведь, это 70-е годы уже...

Диана БЕРЛИН – 70-е, да годы...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, начало 70-х и середина 70-х. Мне было это интересно только с одной позиции: ах, это запрещается, ах, это нельзя давать... И особенно потом это появилось, когда Лапин дважды запрещал эту передачу...

Диана БЕРЛИН – Конечно... конечно...

Виктор ТАТАРСКИЙ – А мне тогда хочется! Я же на противодействие существую!

Диана БЕРЛИН – Это да. Это да. Но Вы, я это очень хорошо помню, так как я вообще слежу за Вами очень серьёзно, просто слежу...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Хорошо, что Вы ни разу не сказали слово «творчество», я бы сразу взвился - творчества никакого... Спасибо.

Диана БЕРЛИН – Ну... Нет, зная Вас, этого нет. Я просто за Вами слежу, наблюдаю...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да.

Диана БЕРЛИН – ...и получаю огромное удовольствие. Вы это уже вели абсолютно с другой подачей!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Конечно.

Диана БЕРЛИН – Это был Виктор Татарский, но это была другая его грань. Вот в чём дело!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, конечно! Потому что параллельно шли «Встреча с песней», цикл «Музыкальный глобус»...

Диана БЕРЛИН – И Вы нигде сам с собой не пересекались?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Никогда! Совершенно разные задачи и разная тональность просто разговора. В одном - это беседа. Так. Это воспоминания человеческие. Во втором у Екатерины Павловны Тархановой в «Музыкальном глобусе» - это политическая музыка в общем-то больше...

Диана БЕРЛИН – Великая... да, да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – А здесь - отточенная чёткая подача музыкального материала. Вот почему, у меня люди из КГБ говорили, что хорошо, что вас идёт этот цикл, потому что мы отвлекаем этим ребятишек...

Диана БЕРЛИН – Ну, конечно!..

Виктор ТАТАРСКИЙ – ...от «Голоса Америки», «Би-би-си», «Немецкой волны» и так далее, и так далее.

Диана БЕРЛИН – Конечно... Ну, помните, мы с Вами встречались на одной из съёмок с Севой Новгородцевым? Он же признал, что, действительно, стало тяжелее работать!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да.

Диана БЕРЛИН – Действительно, стало тяжелее работать. Тут никуда...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Так вот. И здесь была только чёткость в подаче материала, без политики - то, что всем и нужно было. Тем ребятам, которые это писали на магнитофон в середине 70-х, не нужна была никакая политика - то, что давал «Голос Америки» и прочие станции.

Диана БЕРЛИН – Да, конечно.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вот. Так что, три разных цикла - три совершенно разные задачи у каждого цикла. Человек один. Ну вот. И нигде я ни играл, ни притворялся. Я просто понимал смысл каждого из этого цикла...

Диана БЕРЛИН – И опять Вы видели, но уже других людей, наверное, чем те, которые слушали «Встречу с песней»?..

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, тут я молодёжь видел.

Диана БЕРЛИН – Действительно, да...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Просто потому, что я бывал на пляжах московских и, я не знаю, чуть ли не каждый второй из мальчишек...

Диана БЕРЛИН – Конечно, ходили с этими...

Виктор ТАТАРСКИЙ – ...имел, да, транзисторный приёмник, из которого неслись позывные моих передач.

Диана БЕРЛИН – Виктор Витальевич, скажите мне, пожалуйста, ну ведь, правда и говорят, я сама это ощущаю в течение всей своей жизни, ленинградец - это особая суть, какая-то человеческая суть. Хотя я москвичка и обожаю Москву. Но человек, рождённый в Ленинграде - это особый человек. Так было всегда. Вот что такое для Вас этот город?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, для меня этот город, прежде всего, родина моих родителей. Это место, где совершали гражданскую казнь над моим прапрадедом - Николаем Гавриловичем Чернышевским по линии матери - прапрадедом, если это говорить о предках. Да? Ну и моё место, моего рождения в 39 году, за полтора года начало войны... А если говорить точнее, когда война уже началась - Мировая-то началась в сентябре 39-го именно года. Почему меня и назвали Виктором. Хотели назвать Иваном, а потом подумали и назвали Виктором - победителем. Там я провёл все блокадные дни в детском доме, как там называлось - в доме малютки. Потом у матери я спрашивал: а почему ты меня отдала в детдом? Она говорит, спокойно сказала: «Ну, ты бы умер!» Потому что, те граммы хлеба, которые давались детям... Это было невозможно. А там всё-таки были дети офицеров, и за них государство несло ответственность... Представляете себе, если в доме малютки умирают малыш?.. А офицер - его папа на фронте сражается, и он узнаёт!.. Каково!

Диана БЕРЛИН – Какая тогда была ответственность...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Конечно! А как же. И это была государственная ответственность. Государство и военное руководство, и политическое об этом думало. Ну, нас не больно баловали-то, конечно, но делали так, чтобы мы не поумирали с голоду. Кроме всего прочего, Ленинград был первым городом, куда я приехал на гастроли, после того как стал что-то делать на сцене. И это у меня были два-три постоянных зала. В первую очередь - это концертный зал у Финляндского вокзала... Если были в Питере, видели, там на афише - клавиатура?

Диана БЕРЛИН – Конечно. Конечно, да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Вот, эта клавиатура. Это концертный зал, но я там очутился... Первый раз попробовал... потребовал микрофоны. Мне сказали: «Фи!» У нас все читают без микрофонов. А я говорю: я буду с микрофонами читать, да с тремя. Мне это понадобилось потом, когда я Булгакова читал. Там же на каждой микрофон свой персонаж. Ну и так далее. Кроме всего прочего, это зал Театра эстрады на Желябова - «райкинский» бывший театр, хотя он ему не принадлежал полностью, но он там работал. И это Дом-музей Достоевского - квартира. Вот в этих трёх местах я и работал в Ленинграде. Я с них начал свою концертную работу, если так говорить. Ещё до других городов. Ну и что же... и, естественно, для меня это город особый. Представляете себе, столько проведено с ним, да?! Он меня спас - меня спасли эти тётеньки в домах малютки Петроградской стороны, конечно. Так что... И потом, там особая аура! И в зале особая аура... Вот эти петербурженки, которые приносили вязаные носки, яблочки-груши, пирожки, которые испекли дома на концерт. Уже не было блокады, как вы понимаете. Я там начал работать с 70-х годов, в Ленинграде. Но это их было... знак качества их был, этих людей: пожилых женщин, в основном, женщин, пожилых, петербургских, настоящих. Вот эта особо! Это непередаваемое словами, что это. Это культура. Оттуда вот то, что Никита Михалков часто вспоминает. И сейчас в его фильме...

Диана БЕРЛИН – В «Солнечном ударе»...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, в «Солнечном ударе» этому уделяется много места. Это люди оттуда... А если немножко, так сказать, опустить планку по, как говорил Паниковский Михаил Самуэлевич, «сразу видно - люди из “раньшего времени”!». Так вот, это люди из «раньшего времени». Они ещё были. Так что, очень многое меня связывает, конечно, с городом, чего говорить. Я жалею, порой, что я в этой шалопутной, закрученной, заверченной Москве... Ведь, я хотел бы я работать и жить в Ленинграде.

Диана БЕРЛИН – Правда, да? Вот сегодня Вы об этом говорите... Да. Практически... У Вас совсем скоро юбилей...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Не знаю.

Диана БЕРЛИН – Юбилей, да.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Я об этом ничего не знаю и знать не хочу!..

Диана БЕРЛИН – Ну, это неважно. Вам исполняется определённое количество лет...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да ладно, Вам, 75!

Диана БЕРЛИН – 75 лет - это вообще нисколько, тем более для мужчины...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Эх, начинается! Оставим это...

Диана БЕРЛИН – Нисколько, абсолютно!

Виктор ТАТАРСКИЙ – Так, у Вас...

Диана БЕРЛИН – Должна вам сказать: Вы не видите Виктора Витальевича - он, по-прежнему, хорош собой...

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да ладно!..

Диана БЕРЛИН – Так, что просто невозможно!..

Виктор ТАТАРСКИЙ – ... Не перебирайте, мамо!

Диана БЕРЛИН – Это правда, это, действительно, так. А как он звучит, вы слышите.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, нет. Где я тут звучу...

Диана БЕРЛИН – А вот скажите мне, пожалуйста, как праправнук Чернышевского: «Что делать?»

Виктор ТАТАРСКИЙ – Что делать?

Диана БЕРЛИН – Сегодня.

Виктор ТАТАРСКИЙ – И сегодня, и всегда я знаю, что не надо делать. А что надо делать, но, если бы я знал, я бы был в Кремле, а не здесь.

Диана БЕРЛИН – А что не надо?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну... Очень много, чего не надо!

Диана БЕРЛИН – Вы знаете, внуки, дети всегда спорят со своими родителями, дедами, да? Вот Ваш прапрадед задал вопрос «Что делать?» А Вы - «Что не делать?»

Виктор ТАТАРСКИЙ – Да, потому что, это гораздо важнее! Потому что, если ты не будешь делать, что не надо делать, то из этого и выйдет то, что надо делать. Всё очень просто...

Диана БЕРЛИН – Но, всё-таки?..

Виктор ТАТАРСКИЙ – Путём отброса.

Диана БЕРЛИН – Ну, что не надо, на Ваш взгляд?

Виктор ТАТАРСКИЙ – Так Вы конкретный вопрос мне задайте, и я вам скажу.

Диана БЕРЛИН – Человек живёт свою жизнь, и он её проживает - «каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу...»

Виктор ТАТАРСКИЙ – Ну, к сожалению, всё это связано ещё и с тем, что происходит вокруг нас, к сожалению...

Диана БЕРЛИН – Но, тем не менее?.. Вы живёте свою жизнь. Живёте её достойно. Это я могу сказать... ну, вот просто ручаюсь за это... за это понятие, даже не слово, а понятие. Вы никогда не нарушили кодекса чести. Виктор Витальевич, дорогой! Это, действительно, так. Именно поэтому, Вам верили тысячи радиослушателей, телезрителей...

Виктор ТАТАРСКИЙ – А сейчас не верят? Сейчас же идёт передача постоянно...

Диана БЕРЛИН – И сегодняшние люди Вам опять верят! Вот, что интересно.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Это самое важное.

Диана БЕРЛИН – Вот. И они опять Вам верят. И в этом, конечно, наверное, большое искусство жить.

Виктор ТАТАРСКИЙ – Нет. Я их просто никогда не подводил. Единственное, какие у них могут быть претензии ко мне - это то, что они не слышат своих писем в эфире. Но я пользуюсь беседой нашей с Вами, ещё раз хочу сказать, что передача выходит два, три раза в месяц, что идёт она пятьдесят минут, что получаю я в связи с передачей ежемесячно несколько сотен писем, а в каждом выпуске - девять, десять писем, не больше. Поэтому, можно подсчитать... Но, если письмо написано интересно и хорошо, я вас уверяю, что оно обязательно прозвучит! Нужно просто подождать.

Диана БЕРЛИН – Спасибо Вам огромное! И сотой доли, о чём хотелось бы поговорить, мы не поговорили. Это был народный артист России Виктор Татарский. Всего доброго! Будьте здоровы!

Диана Берлин. Программа «Мастера» радиостанции «Sputnik», 16 и 23 ноября 2014 года.

Примечание: * 27 августа 1997 года в программе «Вечер с Виктором Татарским и Дмитрием Кувшинчиковым» (радиостанция «Радио 1») Виктор Витальевич Татарский читал главу из романа Константина Симонова (сцену Серпилина со Сталиным) в прямом эфире. Запись программы опубликована в нашем веб-архиве.

Примечание: ** В финальных концертах телевизионного фестиваля «Песня года» 1971 и 1972 годов наряду с артистами и музыкальными коллективами, участвовали ведущие и редакторы популярных музыкальных телевизионных и радиопередач. Передачу «Встреча с песней» на фестивале «Песня-71» представляли Виктор Татарский и Тереза Рымшевич, а на фестивале «Песня-72» - редактор Тереза Владиславовна Рымшевич.

Примечание: *** цикл «История одного шедевра» повторяет спутниковый телеканал «Время», входящий в цифровое семейство «Первого канала».