Владлена Ивановна Янова
(город Мытищи, Московская область)

Владлена Янова – участница Великой Отечественной войны и обороны Москвы. На фронте была санитаркой, медсестрой, телеграфисткой, регулировщицей, помощницей командира взвода. В послевоенное время окончила Московский лесотехнический институт, была председателем первичной организации Мытищинского Совета ветеранов микрорайона Леонидовка и Химик. В 2001 году Владлена Ивановна составила и опубликовала сборник «Жизнь ради людей» – воспоминания об Анатолии Константиновиче Астрахове, главе администрации Мытищинского района Московской области с 1991 по 1999 годы.

В письмах, прозвучавших в передаче Виктора Татарского в 2000-е годы, давняя слушательница «Встречи с песней» Владлена Янова вспоминала любимую песню отца Ивана Никитича Павлова – интернациональную песню фашистского сопротивления «Бандьера росса» («Красное знамя») и делилась воспоминаниями об отце – человеке честном и принципиальном, пострадавшем за смелую статью «Обманщики государства», опубликованную в 1936 году «Правдой» и... умершем через восемь лет в ГУЛАГе...

Письмо Владлены Яновой, прозвучавшее 28 октября 2006 года в 999 выпуске «Встречи...»:

«...мой отец Иван Никитич Павлов был революционером-романтиком, свято верил в правду, совесть, порядочность. Был участником Гражданской войны. В начале 1930-х годов, работая преподавателем политико-экономических дисциплин в военной Академии имени Фрунзе, добровольно поехал в село начальником политотдела совхоза. Всегда и везде он кидался в бой, как Дон Кихот, за свои идеалы. Последней битвой отца была его статья в газете “Правда” от 26 марта 1936 года “Обманщики государства”, где он грудью встал за рабочих своего совхоза, которых бессовестно обсчитывали чиновники из Управления зерносовхозов Востока, перечисляя их прибыль в отстающие совхозы для “гладкого отчёта”. Эти самые обманщики государства продиктовали одному малограмотному рабочему совхоза донос, который сейчас читать смешно, на имя Ежова донос. В 1937 году отца арестовали. Таких, как он, были тысячи, сотни тысяч. Если бы эти люди были бы на войне, а не в тюрьмах и лагерях, она быстрее бы закончилась. Я в 16 лет ушла на войну, прошла её от Москвы до Праги. Все подробности о судьбе отца узнала только в 1992 году, прочитав его дело. Умер он в лагере 10 мая 1944 года... С раннего детства я от него слышала песню “Бандьера росса”. Сейчас её не услышишь. Записей тоже нигде не нашла. При аресте у отца конфисковали рукопись его книги и испанский и итальянский словари. И рукопись, и словари они сожгли 16 октября 1941 года во время паники в Москве. Осталась только песня...»

Письмо Владлены Ивановны, прочитанное Виктором Татарским 23 мая 2020 года в 1381 выпуске «Встречи с песней»:

«...не один десяток лет слушаю вашу передачу. Однажды, в 1975 году вы выполнили мою просьбу. Тогда она касалась Дня танкиста. Во время войны я служила в 3-й гвардейской танковой армии регулировщицей. Спасибо! Теперь моя просьба касается ещё более отдалённого времени. Я родилась в Москве на Большой Полянке, где мы жили до моих 6 лет. Мой отец Иван Никитович Павлов был тогда «на большой работе», но в редкие свободные часы он сажал меня на велосипед и мы торжественно ехали на Красную площадь. По дороге он напевал разные песни, но больше всего мне запомнилась “Бандьера росса”, он её пел очень часто... В 1937 году отца арестовали, в 1944 он погиб в том самом проклятом ГУЛАГе. В 1957 году был реабилитирован и посмертно восстановлен в партии. В память об отце прошу найти и передать песню “Бандьера росса”».

Воспоминания Владлены Ивановны Яновой, записанные в декабре 2002 года студентом Московского авиационного института Михаилом Вячеславовичем Юдиным и вошедшие во 2-й том сборника Академии исторических наук «От солдата до генерала. Воспоминания о войне» (Москва, издательство МАИ, 2003):

«Военная юность моя»

Я родилась 12 июня 1925 года в городе Москве. Вступила в комсомол в 1940 году. До войны окончила в 1941 году 9 классов школы. В воскресенье, 22 июня, группа спортсменов, в том числе и я, собрались у школы, чтобы ехать на соревнования по лёгкой атлетике в Сокольники. Но в 12 часов по радио объявили о начале войны.

В первые дни войны при авианалёте на аэродром погиб двоюродный брат Борис Теплицкий. Остались живы родственники: мать Роза Марковна Янова и брат Борис Львович Янов.

В ноябре 1941 года была добровольно зачислена санитаркой во фронтовой сортировочный эвакогоспиталь №1857 в Москве (комиссар госпиталя Блинов). 6 ноября 1942 года было присвоено звание медицинской сестры.

Боевой путь: Москва (ноябрь 1941 — февраль 1943); Чебоксары (июль 1943); Калинин (лето 1943); Львов (26 июля 1944); восточный берег реки Вислы, переправа на Сандомирский плацдарм (8 января 1945); Прага (9 мая 1945). Освобождала: города Сандомир (Висло-Одерская операция, 12 января 1945), Дрезден (май 1945) и Прагу (9 мая 1945) в составе дорожно-эксплуатационного батальона №114 под командованием майора Васильева, в составе 3-й гвардейской танковой армии под командованием маршала бронетанковых войск Павла Рыбалко. Военные боевые действия закончила летом 1945 в городе Праге в составе дорожно-эксплуатационного батальона №114 на должности помощника командира взвода в звании младший сержант, под командованием майора Васильева. Демобилизовалась в связи с окончанием войны в городе Бреслау (июнь 1945). Возвращалась с войны летом 1945 года через города Бреслау и Краков. Место прибытия: город Мытищи (июль 1945).

Награды: орден Отечественной войны II степени, медаль «За оборону Москвы», медаль «За освобождение Праги».

Собственные неопубликованные произведения: воспоминания о войне «Юность комсомольская моя и вся оставшаяся жизнь» публиковать не намерена.

12 июня 1941 года мне исполнилось 16 лет. Позади девять классов средней школы. Впереди — 10-й класс, институт и вся жизнь. Но через 10 дней в нашу жизнь ворвалась война. На другой же день комсомольцы организовали дежурства по школе. Во время воздушных тревог мы дежурили на крыше школы, охраняя здание от зажигательных снарядов.

16 октября я направилась под Подольск на строительство оборонительных укреплений. Когда я вернулась с оборонительных сооружений, в ноябре 1941-го, устроилась на работу санитаркой во фронтовой сортировочный эвакогоспиталь №1857. Летом 1942 года у нас в госпитале для санитарок открылись курсы для медсестёр. 6 ноября 1942 года мне было присвоено звание медицинской сестры.

В феврале 1943 года наш госпиталь, эвакуировав всех раненых и больных, в том числе и меня, свернулся и двинулся вслед за наступающими войсками. Так как я в это время была больна, меня направили на излечение в эвакогоспиталь на станцию Зеленоградская.

5 июля, по моей просьбе, военкомат направил меня в Чебоксары в учебный полк связи. В полку нас учили работать на телеграфных аппаратах и всему остальному, чему учат солдат. Из учебного полка связи меня направили на 1-й Украинский фронт. Несколько дней я пробыла в запасном полку, где распределяли по частям. У меня уже были две военные специальности: медсестра и связист. Но там срочно требовались регулировщики, и меня направили в дорожно-эксплуатационный батальон №114. Я стала регулировщицей, дежурной КПП.

26 июля 1944 года войсками 1-го Украинского фронта был освобождён город Львов. Вскоре мы перешли границу Польши. В течение августа на территории Польши шли ожесточенные бои. К сентябрю положение стабилизировалось. Меня назначили начальником регулировочного поста на военных дорогах, направляющих войска в нужном направлении.

В декабре 1944 года наш пост стоял на восточном берегу Вислы, охраняя 30-тонную переправу, ведущую на Сандомирский плацдарм. Скрытно на плацдарм переправлялся весь 1-й Украинский фронт. Переправа работала только ночью.

В начале января 1945 года наш батальон прикомандировали к 3-й гвардейской танковой армии (командующий Павел Семёнович Рыбалко). 8 января через нашу переправу прошли последние части. Мы получили приказ перейти на западный берег Вислы.

12 января 1945 года, в 5 часов утра, по фронту длиной 40 километров началась 15-минутная артподготовка. Вторая артподготовка началась в 10 часов и продолжалась 1 час 47 минут. Такого грохота я за всю войну не слышала. Каждой регулировщице выдали схему дорог с указанием развилки, где нужно будет встать на пост. Я забралась на решётку за башней танка, там же находился пехотный десант. Взревели моторы, и лавина танков ринулась вперёд. Так началась знаменитая Висло-Одерская операция.

Третья гвардейская танковая армия прошла от Вислы до Одера за 23 дня. Спать было совершенно некогда. Только остановимся, пропустим войска, и опять вперёд, на запад.

В марте 1945 года наступление на 1-м Украинском фронте приостановилось. Наступила так называемая пауза.

Однажды, в солнечный апрельский день, я объезжала свои посты на велосипеде. На одном из постов я оставила свой автомат, чтобы забрать его на обратном пути. До чего он мне надоел! Все бока отбил. Такая тишина стояла кругом. Зачем нужен автомат?

На трассе меня остановил какой-то офицер. Как я потом поняла, это был переодетый власовец (их было много на нашем участке). Видимо, ему нужно было средство передвижения, и он потребовал у меня велосипед. Естественно, я ему отказала. Ведь это ротное имущество! Тогда он вытащил пистолет и направил на меня, а я без оружия. Он выстрелил. Я отшатнулась, пуля пролетела мимо, только порох попал в глаза, как будто в них бросили горсть песка. Он второй раз поднял пистолет и прицелился. «Ну, вот и всё, — подумала я. — Немного осталось до конца войны, а мне не дожить до этого времени. Обидно. Под столькими обстрелами и бомбёжками побывала — и ни одной царапины. А тут — пуля, персонально для меня». Но мне повезло! На трассе остановилась машина, из неё выскочил офицер, вынимая на ходу наган. Власовец побежал так, что догнать его было невозможно. Офицер оставил эту попытку. Видно, он очень торопился. Сел в свою машину и уехал. Всё произошло очень быстро, я даже не успела ни спасибо сказать, ни спросить его имени. А он мне жизнь спас! Я села на велосипед и поехала в роту, почти не видя дороги. В роте наш фельдшер, Маруся Мымрина, никакой помощи мне оказать не смогла и решила отвезти меня в госпиталь, где есть глазной врач. В госпитале порох из глаз мне вынули и быстро отпустили.

2 мая 1945 года, после упорного сопротивления противника, наши войска взяли город Берлин. Большую роль во взятии Берлина сыграла 3-я гвардейская танковая армия. Это была большая победа, но война ещё не кончилась. После взятия Берлина 3-я гвардейская танковая армия перегруппировалась в районе этого города и двинулась на Прагу в обход Дрездена. Дрезден ещё не был взят.

Утром 6 мая началась последняя операция Великой Отечественной войны — Пражская. Танки, а за ними вся остальная техника, устремились на юг. Регулировщики провожали грозные машины жёлтыми флажками. Часть войск оставили для взятия Дрездена. Он был взят 8 мая 1945 года. Утром 8 мая со всех сторон поднялась пальба. Мы ничего не поняли, но вскоре приехал посыльный из батальона и сообщил: «Кончилась война!» Мы тоже от радости начали палить в небо.

Все наши ротные офицеры уехали в батальон. Я в этот день дежурила по роте. Вдруг я увидела падающий самолёт, наш истребитель. Он упал вертикально и воткнулся в землю. Я взяла первый попавшийся мотоцикл, посадила на заднее сиденье солдата из дорожного взвода, и мы поехали к самолёту. Я крикнула в кабину: «Есть кто в живых?» Лётчик был жив и даже невредим. Я помогла ему выбраться из кабины на землю. Нужно было действовать скорее, пока самолёт не взорвался. Но лётчик меня успокоил, сказал, что всё горючее он успел слить. Я оставила солдата охранять самолёт и предложила лётчику сесть на заднее сиденье мотоцикла. Но он пассажиром ехать не захотел и сел за руль. Я села на заднее сиденье, и мы выехали на шоссе. На трассе не было ни одной машины — всё будто бы вымерло. Поехали по шоссе в надежде встретить хоть какую-нибудь попутную машину, чтобы ему добраться до аэродрома.

Я не очень примечала дорогу. В такой день я думала о возвращении домой, о маме, о дальнейшей учёбе. Мы проехали город Гёрлиц и, наконец-то, за этим городом увидели машину. Она была из лётной части. Лётчик махнул рукой, машина остановилась, и он быстро забрался в кузов. Кто-то из сидевших в кузове забеспокоился: «А как же девушка?» Он ответил: «Она умеет, сама доедет». Я развернула мотоцикл и поехала обратно. Вот когда я пожалела, что не примечала дорогу. Въехав в Гёрлиц, я поехала наугад. Уже стемнело. Стояла тишина, нарушаемая только треском моего мотоцикла. Я никак не могла выехать на свою дорогу. Совсем было потеряв надежду выбраться из этого города, я наконец-то попала на правильную дорогу.

Когда я доехала до роты и остановилась, в баке не было ни одной капли бензина. Зато бушевал лейтенант Клюквин: «Мотоцикл угнали». Когда я ему объяснила, в чём дело и вернула мотоцикл, он не успокоился, заорал: «Под арест!» Но командир роты Митягин отменил этот приказ — ведь Победа!

Но рано мы обрадовались. Война ещё не кончилась. Поздно вечером 8 мая мы получили приказ двигаться на юг, к Праге. В Чехословакии осталась не сдавшаяся, не признавшая капитуляции группировка фашистов.

Мы проехали через только что взятый город Дрезден, двинулись через Татры. По всей дороге в кюветах валялись вражеские машины и орудия. Пересекли границу Чехословакии. Танкисты армий Рыбалко и Лелюшенко вошли в Прагу в 3 часа ночи. К 9 часам утра город был освобождён. А как нас встречали в Чехословакии! Было такое чувство, будто бы мы вернулись домой, к родным и близким людям. Особое ликование было 9 мая в Праге. За все свои почти 20 лет жизни до этого момента я такого праздника не помню.

После окончания войны наш батальон занял трассу Дрезден — Прага, а наша рота заняла участок Прага — Теплице — Шанов.

Отношение населения к нам было исключительно тёплым. Например, идёшь по дороге, и пройти-то нужно совсем немного. Останавливается чешская машина, водитель спрашивает: «Куда идёшь?» Объясняешь, что совсем недалеко. Всё равно уговорит сесть в машину и подвезёт. Наперебой приглашали в гости на воскресный обед.

12 июня 1945 года по приказу командира батальона наша рота покинула братскую Чехословакию. В этот день мне исполнилось 20 лет.

Весь наш батальон собрался в одном месте — в Дрездене. Вот когда можно было как следует разглядеть этот город. Удивительные разрушения были там. По краям дороги аккуратно разрушены жилые дома, причём ни одна бомба не упала на мостовую. Оказывается, это сделала американская авиация за несколько дней до окончания войны. Зачем было разрушать жилые дома в небогатых районах? Совершенно бессмысленная жестокость...

Из Дрездена наш батальон переехал в Бреслау. Там мы жили обычной военной жизнью. Ходили в наряды, мечтали о демобилизации. Очень хотелось вернуться домой к началу или, ещё лучше, до начала учебного года, чтобы продолжить прерванную войной учёбу.

Наконец долгожданная демобилизация! В первую очередь отпускали рядовой и сержантский состав: женщин всех возрастов, мужчин — от сорока лет и старше. Из Бреслау пошли эшелоны с демобилизованными. Провожали нас с оркестром.

Вот и крупный последний польский город Краков. С балконов нам машут цветами. Вот и наша Государственная граница. Эшелон остановился. Мы почти что дома!

Солдаты высыпали из вагонов. Целовали землю, пограничный столб с надписью «СССР». Мы возвращались с войны домой. Ехали по нашей измученной земле, мимо разрушенных сёл и городов, видели голодные глаза детей, появлявшихся около эшелона на каждой остановке. Мы отдавали им всё, что было, из продуктов.

Война кончилась! Впереди — мирная жизнь, светлая и солнечная. Но была не только радость. Было горе от великих потерь, ценой которых нам досталась Победа.

Страница, посвящённая Владлене Ивановне Яновой подготовлена по материалам открытых источников информации.