Навигация по архиву:
Поиск по архиву:
Выпуски передачи:
Сообщество «ВКонтакте»:
«Встреча с песней»
Веб-архив радиопередачи
Выпуск 980
(25 февраля 2006 года)
-
Виктор Татарский: «Письмо к Дню защитников Отечества, который отмечался 23 февраля». Автор письма: Валерий Ильич Суразаков, город Тюмень, «...во время службы в армии я был ротным запевалой, и, естественно, мы пели, шагая в строю, самые разные песни. Среди них была песня о городе-герое Туле. Не помню, как она называется, но отчётливо помню первый куплет и припев:
“Тула веками оружье ковала,
Стала похожа и сама на ружьё —
Слышится звон боевого металла.
В древних названиях улиц её:
Улица Штыковая, улица Курковая,
И Пороховая, и Патронная,
Дульная, Ствольная, Арсенальная, —
Улица любая — оборонная”.
В истории нашей страны этот город-герой имеет большое значение: оружие, выпускаемое в Туле, находится во многих военных гарнизонах по всей матушке-России». Песня «Тульская оборонная» («Тульские улицы»)*. Композитор Анатолий Новиков. Поэт Владимир Гурьян. Исполняет Краснознамённый ансамбль песни и пляски Советской армии имени Александра Александрова под управлением Бориса Александрова. Солист Эдуард Лабковский. Запись 1987 года. 23 февраля - День защитника Отечества - праздник, отмечаемый ежегодно в этот день в России, Белоруссии, Киргизии и Таджикистане. Был установлен в РСФСР 27 января 1922 года, когда Президиум ВЦИК РСФСР опубликовал постановление о четвёртой годовщине Красной армии, в котором говорилось: «В соответствии с постановлением IX Всероссийского съезда Советов о Красной армии Президиум ВЦИК обращает внимание исполкомов на наступающую годовщину создания Красной армии (23 февраля)». С 1922 года в СССР эта дата ежегодно традиционно отмечалась как «День Красной армии», с 1946 года - «День Советской армии», с 1949 по 1992 годы - «День Советской армии и Военно-морского флота». После распада Советского Союза праздник отмечается в России как «День защитника Отечества» и является днём воинской славы России. -
Автор письма: Тамара Григорьевна Сидоренко, Москва, «...последней жертвой войны стал папин брат и мой дядя Евгений Яковлевич Сидоренко 1919 года рождения, пропавший без вести в мае 1945 года. Возможно, он погиб на территории области Веспрем в Венгрии. Фонд “Народная память” и я неоднократно посылали запросы в посольство России в Венгрии по вопросу уточнения места гибели и захоронения гвардии старшего лейтенанта Сидоренко Евгения Яковлевича. Просили сообщить нам, какая организация в Венгрии занимается русскими воинами, погибшими, умершими в плену, пропавшими без вести, захороненными на территории Венгрии во время Отечественной войны. Ни одного ответа на наши запросы не получено. Пожалуйста, в память всех моих родных и близких, погибших в годы войны, пусть прозвучит один из классических образцов траурной музыки – пьеса “Смерть Озе” из сюиты Эдварда Грига “Пер Гюнт”». «Смерть Озе» из музыки к драме Генрика Ибсена «Пер Гюнт» (Peer Gynt Suite No. 1, Op. 46, No 2 Death Of Ase). Композитор Эдвард Григ (Edvard Grieg). Исполняет Оркестр под управлением сэра Джона Барбиролли (Sir John Barbirolli and His Orchestra).
Упоминаемая персона: Евгений Яковлевич Сидоренко (1919-1945, дядя по отцу Тамары Сидоренко, родом из села Великая Загоровка Черниговской области; на фронте с 1941 года, артиллерист, старший техник-лейтенант, в годы Великой Отечественной войны воевал в частях 4-го Украинского фронта, Южного фронта, в 109-м гвардейском зенитном артиллерийском полку; в архивных документах указано: «пропал без вести в мае 1945 года»).
-
Автор письма: Мария Ивановна Малкова, город Северодвинск, Архангельская область, «...в конце 1950-х, после института, пришлось отработать три года, как полагалось в то время, на Урале. Мне повезло, так как по той же причине приехало в тот год много девушек и ребят со всего Союза. Среди нас была девушка, имевшая замечательный голос, и мы просили её что-либо исполнить. Начинала свой концерт она всегда с одной песни, там были такие слова:
“Мил уехал, не простился,
Знать, любовь не дорога...”»
Русская народная песня «Волга-реченька глубока». Исполняет Ксения Маренич. Оркестр хора русской песни Всесоюзного радио, дирижёр Александр Иванов-Крамской. Запись 1952 года. Виктор Татарский: «...эта русская песня, как и все так называемые “народные” песни имеет авторов, но имена их, увы, неизвестны. Могу сказать только, что стихотворение, ставшее основой этой песни, появилось в 80-х годах XVIII века**». -
Виктор Татарский: «Это письмо из Вологды от замечательного русского писателя Василия Ивановича Белова, автора повестей “Плотницкие рассказы”, “Привычное дело”, миниатюр “Бухтины Вологодские”, романа “Кануны” – одного из классиков современной российской словесности. На конверте письма, там, где обычно пишется адрес, “Куда, кому”, такие строки: “Виктору Татарскому, в Москву, на радио, на «Встречу с песней», прошу извинить за незнание точного адреса”. Письмо, как вы понимаете, дошло по назначению, за что благодарствие почтальонам Вологды и Москвы. Итак, вот что пишет Василий Иванович...» Автор письма: Василий Иванович Белов, город Вологда, «Дорогой Виктор Татарский! Я, Белов Василий Иванович, пишу вам из Вологды. Не могу не писать, уж простите меня за это несколько витиеватое и долгое послание. Судьба моя так себя повела, что я, грешный, стал писателем. Впервые о вас услышал от моего друга Николая Михайловича Рубцова, трагически погибшего в Вологде». - «Я напомню, что Николай Рубцов – прекрасный русский поэт», - В.Т., «Была у меня единственная в жизни любовь – к Серафиме, Симе Варюшонковой***. Она тоже погибла, но не в Вологде, а в Таджикистане, куда уехала по моей вине. Я любил её, а моя будущая тёща тихо вздыхала, глядя на нас. Случилось так, что мне дало начальство короткий солдатский отпуск, а служили мы долго, под непосредственным началом Берии. Ринулся я на родину, в деревню Тимониху, к матери. А в семи-восьми километрах от моей деревни, через лес, была деревня Семёновское, где жила Сима. У меня была гармонь, и я ежедневно бегал через лес в дом Симы, играл на гармони. Каждый день мы с Симой сидели и пели одну песню:
“Услышь меня, хорошая,
Услышь меня, красивая –
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая.
Иду я вдоль по улице,
А месяц в небе светится,
А месяц в небе светится,
Чтоб нам с тобою встретиться.
Ещё косою острою
В лугах трава не скошена,
Ещё не вся черёмуха
К тебе в окошко брошена,
Ещё не скоро молодость
Да с нами распрощается.
Люби, покуда любится,
Встречай, пока встречается”.
Деньки солдатского отпуска стремительно таяли, но для женитьбы их хватило бы, а я, дурак, не женился! Увы. Она вышла замуж за другого и уехала куда-то на Вахш, в Таджикистан. Там её и убили. Азиаты любят восстания, а Сима была всегда очень активной – и в пионерах, и в комсомоле... Впрочем, деталей убийства я не знаю. В школе я с шестого класса думал только о ней, она училась тогда в пятом классе. Всё помнится: пионерский костёр, моя игра на гармони, хождение к ней в сенокосные дни через лес... Сима погибла, гармонь моя куда-то исчезла, все эти годы так мне грустно... Однажды, когда у меня уже родилась дочка, Сима позвонила по телефону, сказала о своём сыне, о соединении её родных в Ленинграде – и всё... Дорогой Виктор, помянем Симу и Колю Рубцова встречею с песней. До свидания, Василий Белов, Вологда». Песня «Услышь меня, хорошая». Композитор Василий Соловьёв-Седой. Поэт Михаил Исаковский. Исполняет Георг Отс. Эстрадный оркестр Эстонского радио, дирижёр Ростислав Меркулов. Запись 1955 года.Упоминаемые персоны: Серафима Ивановна Варюшонкова (первая любовь русского писателя Василия Белова***; в Государственном архиве Вологодской области, в фондах документов новейшей политической истории хранится (Фонд № П-3892. Оп. 29), с документами Серафимы Варюшонковой, периода с 20 декабря 1958 года по 26 октября 1960 года, всего 12 листов); Николай Михайлович Рубцов (1936-1971, русский советский поэт; один из ярких представителей тихой лирики; писатель Фёдор Абрамов называл Николая Рубцова блистательной надеждой русской поэзии); Лаврентий Павлович Берия (1899-1953, советский государственный и партийный деятель, генеральный комиссар государственной безопасности, Маршал Советского Союза, Герой Социалистического Труда, лишённый этих званий в 1953-м, арестован по обвинению в измене Родине в форме шпионажа и заговоре с целью захвата власти и в том же году расстрелян по приговору Специального судебного присутствия Верховного Суда СССР).
-
Автор письма: Леонид Адамович Аношко, Минск, «...извините за банальность, я давнишний поклонник вашей передачи. Именно передачи, не проекта, не продукта, как это в моде ныне. Вам есть, что передать, что поведать слушателям. Одно огорчает: уже несколько лет “Радио России” мы в Белоруссии слушаем, как когда-то вражеские голоса – сквозь шум и треск. Из глубины прошедших лет вы доносите до нас голоса певцов, стихи песен, чудные мелодии, а они вызывают ответные чувства: мы вспоминаем родных, друзей, события, любовь... Моя мама, прожившая очень нелёгкую жизнь: арест мужа через год после свадьбы, в 1937-м, затем - война и потеря мужа, жизнь в оккупации, мама любила взять гитару и спеть. Я часто слышал такие слова:
“В лесу, над рекой жила фея,
В реке она часто купалась”.
По-моему, это ранний романтический Горький, а вот музыка... Был ли такой романс, и кто его исполнял?» Виктор Татарский: «Да, Леонид Адамович, был такой романс на стихи, вы правы, Горького. Музыку к ним написал Александр Вертинский, он же и исполнял этот романс. В связи с этими стихами в книге Александра Николаевича “Дорогой длинною” я нашёл такие строки: “...1910 - 1912 годы, Москва. В нашем мире богемы каждый что-то таил в себе: какие-то надежды, честолюбивые замыслы, невыполнимые желания. Каждый был резок в своих суждениях, щеголял надуманной оригинальностью взглядов и непримиримостью критических оценок. Все мечтали обратить на себя внимание любой ценой - дулись и пыжились, как лягушки из крыловской басни. А надо всем этим гулял хмельной ветер поэзии Блока, отравивший не одно сердце мечтами о Прекрасной Даме, о незнакомке... И Горький, будто нам угрожая, писал:
“А вы на земле проживёте,
Как черви слепые живут.
Ни сказок про вас не расскажут,
Ни песен про вас не споют”».
Романс «Легенда о Марко» («Фея»). Композитор Александр Вертинский. Поэт Максим Горький. Исполняет Александр Вертинский. Партия фортепиано Михаил Брохес. Концертная запись 1950-х годов.Упоминаемые персоны: Иван Андреевич Крылов (1769-1844, русский писатель, наиболее значимый баснописец в истории русской словесности; журналист, издатель сатирико-просветительских журналов, библиограф); Александр Александрович Блок (1880-1921, русский поэт Серебряного века, писатель, публицист, драматург, переводчик и литературный критик; классик русской литературы XX столетия, один из крупнейших представителей русского символизма).
-
Автор письма: Людмила Семёновна Титова, город Ростов, Ярославская область, «...здравствуйте, уважаемый сударь Виктор Витальевич. Сразу начну описывать произошедшие у нас дворовые баталии. Двор у нас не благоустроенный, как и жильё. Бельё сушим во дворе. В наш небольшой городок нахлынули большим потоком мигранты. Старожилы у нас – старенькие бабушки. Приехавшая Валентина из Белоруссии повесила на чужую верёвку выстиранное бельё. Старенькую Катю возмутила до глубины души такая бесцеремонность, и она высказала новоиспечённой хозяйке двора, что пора повесить, мол, свою верёвку на своей территории двора и не пользоваться чужими благами. В отместку Валентина облила старенькую Катю (80 лет) ледяной водой, принесённой с колонки. Одно ведро вылила несчастной прямо на голову, облив её с головы до пят. Старушечка поплелась к сарайке, чтобы отжать сырую одежду. Этого хамке показалось мало: второе ведро вылила на спину уходящей растерявшейся женщине. Что удивительно, так это то, что рядом находились мужчины-кавказцы, строившие гараж, но за бедную Катю никто не заступился. Я подбежала к ним, прошу, чтобы остановили рассвирепевшую Валентину, тем самым встали бы на сторону униженной и оскорблённой - они в ответ только рассмеялись. Я им напомнила о песне: “Разве тот мужчина”, которую когда-то пел Магомаев, они пожали плечами: “Не знаем такого”. Виктор Витальевич, нельзя ли передать для нас, старожилов двора, эту знаменитую песню? Не нужны нам такие мужчины, которые не могут заступиться за слабого человека. Катя очень просит вас исполнить её и мою просьбу насчет песни “Разве тот мужчина”, исполнить пораньше, чтобы не ждать два года или пять лет (она указывает на свой возраст). Вы уж простите нас великодушно за нашу назойливость». Виктор Татарский: «Людмила Семёновна, Валентина, помните кота Леопольда? “Ребята, давайте жить дружно!”». Песня «Разве тот мужчина». Композитор Оскар Фельцман. Поэт Расул Гамзатов, автор перевода с аварского языка Яков Козловский. Исполняет Ольга Вардашева. 18 февраля 1921 года родился советский и российский композитор, пианист, плодотворно работавший в разных музыкальных жанрах, автор популярных эстрадных песен, народный артист РСФСР Оскар Борисович Фельцман. К 85-летию Оскара Фельцмана.
Упоминаемая персона: Муслим Магометович (Магомет оглы) Магомаев (1942 г.р., советский, азербайджанский и российский эстрадный и оперный певец (баритон), композитор, киноактёр; народный артист СССР).
-
Автор письма: Владимир Иванович Ерофеев, хутор Пятиизбянка, город Калач-на-Дону, Волгоградская область, «...здрасте, гражданин Татарский». - «Здрасте, гражданин Ерофеев», - В.Т., «Пардон, но начну с комплиментов. От меня вам медаль и снимаю шляпу за вашу работу “Родичи”. А ещё от меня вам задача, и боюсь, что очень непростая. Но вы уж не убивайтесь, если заявленную мною песню не сумеете обнаружить. От этого наше уважение к вам ничуть не убавится». - «Обижаете, гражданин Ерофеев. Когда это было, чтобы “Встреча...” чего-то не обнаружила?», - В.Т., «Итак, 50 лет назад, в Тбилиси, в огромном зале-спальне Нахимовского училища на улице Камо юные нахимовцы готовятся ко сну. Тогда-то из радио и прозвучала запавшая мне в память песня:
“Холостой наш друг вздыхает,
Нам понятно, отчего:
Видно, дом свой вспоминает,
Где не ждут его...”»
Виктор Татарский: «Ну, и какие проблемы, гражданин Ерофеев? Это “Песня об одиноком друге” Никиты Богословского и Николая Доризо, пела её Ружена Сикора – пожалуйста. А медаль-то где, Владимир Иванович?» «Песня об одиноком друге». Композитор Никита Богословский. Поэт Николай Доризо. Исполняет Ружена Сикора. Запись 1956 года. -
Автор письма: Александр Иванович Власенков, Москва, «...в конце 50-х начале 60-х годов прошлого века я был сотрудником одной из районных газет Смоленской области. Страна жила в напряжённом трудовом ритме, реформы и кампании следовали одна за другой: “Догнать и перегнать Америку по производству молока и мяса!”, “Выполним и перевыполним обязательства!”... Журналисты во всей этой лихорадке преобразования были на передовой. Выращивание кукурузы, строительство типовых коровников, свинарников, силосных и водонапорных башен, зелёная подкормка для коров, стойловое их содержание, загонная система, ежесуточные привесы и надои, и так далее - всё это заполняло дни тружеников колхозных полей и нас, журналистов. Всё это делалось в наших колхозах впервые, а потому шло не так успешно, как хотелось бы, многое не получалось. Приходилось критиковать даже и за то, что не могло получиться. Музыка, песни, звучавшие по радио, соответствовали трудовому ритму, не давали повода для грустных настроений и глубоких раздумий. И вот в редакции появилась грампластинка с записью голоса греческой певицы, если мне не изменяет память, Марии Фарандури, рассказывавшего о чём-то баснословно далёком от наших лихорадочных будней. Пластинка эта уводила нас в иные миры, где не надо безостановочно бежать, перенапрягаясь, спотыкаясь, то и дело падая. По радио это чарующее песнопение слышать никогда не доводилось, а хотелось бы через полвека услышать его, если это возможно». Виктор Татарский: «Возможно». Песня «Поте, поте, поте» (Pote, Pote, Pote, «Никогда, никогда, никогда»). Автор музыки и стихов Микис Теодоракис (Mikis Theodorakis). Исполняет Мария Фарандури (Maria Farantouri). Ансамбль «Бузуки» (Bouzouki Ensemble), Греция. Запись 1967 года.
-
Автор письма: Ольга Александровна Маленкова, город Салават, Республика Башкортостан, «...кто-то писал вам, что кино было для нас праздником – это так. А музыкальные фильмы для меня вообще были днями счастья. Я соскучилась по Ричарду Роджерсу, то есть, по его сочинениям к фильму “Звуки музыки” производства Австрии и Соединённых Штатов. Может быть, что-нибудь найдётся у вас из этого фильма? Там всё прекрасно: главная мелодия, которой оформлен фильм, монастырский хор, народные танцы, песни в исполнении детей...» Фрагменты бродвейского мюзикла 1959 года «Звуки музыки» (The Sound of Music) и одноимённого кинофильма (1965 год, режиссёр Роберт Уайз (Robert Wise), США). Композитор Ричард Роджерс (Richard Rodgers). Поэт Оскар Хаммерстайн II (Oscar Hammerstein II): «Пастушья песня» (The Lonely Goatherd). Исполняет детский вокально-инструментальный ансамбль «Мзиури», солистка Тамрико Чохонелидзе. Запись 1975 года. Песня «Урок музыки» (Do-Re-Mi, «До-ре-ми»). Автор русского текста Марк Подберёзский. Исполняют Мария Лукач, вокальный квартет «Иван-да-Марья», инструментальный ансамбль «Мелодия» под управлением Георгия Гараняна. Запись 1974 года.
Примечание: * на основе песни «Тульская оборонная» создан гимн Тулы, утверждённый решением №50/889 Тульской городской Думы 21 марта 2001 года.
Примечание: ** в 1793 году в московском журнале «Чтение для вкуса, разума и чувствований» с примечанием: «Песня сия написана благородною, жившею на берегу Волги и некогда несчастною девицею» были опубликованы слова песни «Волга-реченька глубока»:
«Волга, реченька глубока!
Прихожу к тебе с тоской;
Мой сердечный друг далёко,
Ты беги к нему волной.
Ты беги, волна, стремися,
К другу весть скорей неси,
Как стрела к нему пустися
И словечко донеси.
Ты скажи, как я страдаю,
Как я мучуся по нём!
Говорю, сама рыдаю,
Слёзы катятся ручьём.
Вспомню, милый как прощался,
И туда вдруг побегу,
Где со мною расставался;
Плачу там на берегу.
С ветром в шуме Волга стонет,
А я рвуся злой тоской;
Сердце ноет, ноет, ноет
И твердит: “Где милый мой?
Где мой друг, моя отрада?
Где девался дорогой?..”
Жизни я тогда не рада,
Вся в слезах иду домой.
Но к несносному мученью
Страсть должна свою скрывать,
Здесь предавшись слёз стремленью,
Дома вид иной казать.
Как ни тошно, как ни больно,
Чтоб не знали страсть мою,
Покажусь на час спокойной;
Ночь зато проплачу всю.
“Поспешай ко мне, любезный!
Ты почувствуй скорбь мою,
Ток очей отри мой слезный,
Облегчи мою судьбу”.
Только я уста сомкнула,
Стон пустился вслед за мной;
Мнится, реченька вздохнула,
Понесла слова волной».
Несколько четверостиший этого стихотворения со временем стали песней, авторство которой в разные годы приписывалось поэтам Юрию Нелединскому-Мелецкому (1751-1828), Алексею Мерзлякову (1778-1830) или же некоему М. Зубову, как отмечено в нотах (Москва, издательство «Музгиз», 1949), а также на на этикетках советских грампластинок 1950-х годов с записями, например, Сергея Лемешева и Владимира Нечаева. Автором музыки, согласно упомянутым нотам, значится композитор Николай Нолинский (1886-1966) – родной брат революционера, советского политического, государственного и партийного деятеля Вячеслава Молотова, взявший псевдоним «Нолинский» (вместо настоящей своей фамилии Скрябин) по названию города Нолинска, в котором жил в юные годы, дабы избежать путаницы со знаменитым предшественником – композитором Александром Скрябиным (1872-1915). Примечателен и такой факт: в многотомном труде 1928 – 1929 годов русского музыковеда-историка и музыкального критика Николая Финдейзена (1868-1928) «Очерки по истории музыки в России с древнейших времен до конца XVIII века» упоминается исполнение песни «Волга-реченька глубока» на музыку австрийского композитора Йозефа Гайдна (1732-1809). Однако, в выпуске «Встречи с песней» прозвучала не эта, как отметил ведущий передачи, известная с «80-х годов XVIII века» песня, а другая русская народная песня с идентичным названием – «Волга-реченька глубока», именно о ней и просила в письме Мария Малкова. Но в каком столетии песня-тёзка появилась, неведомо, можно лишь отметить, что исполнители включают её в свой репертуар крайне редко.
Примечание: *** в книге Анатолия Николаевича Грешневикова «Сто сорок писем Василия Белова» опубликованы письма Василия Ивановича Белова (1932-2012), адресованные этому политику и общественному деятелю, с которым Василий Белов был дружен. Упоминается на страницах книги и Серафима Ивановна Варюшонкова (фрагмент книги цитируется по изданию 2019 года):
«Первой любовью автора была школьница Серафима Варюшонкова. Про неё он мне много раз рассказывал, исполнял даже на гармошке известную и любимую ими песню про “зарю мою вечернюю”. Я записал ту игру на видеокамеру. Жена Ольга Сергеевна знала об их взаимоотношениях от самого мужа, потому не ревновала. (Василий Иванович и Ольга Сергеевна поженились в феврале 1958-го и прожили вместе 54 года, – веб-архив.) Тем более, Сима Варюшонкова рано погибла. Хотя на моей памяти был один случай, когда Василий Иванович сказал при гостях, что у него когда-то была “первая и единственная любовь”, так Ольга Сергеевна встала и вышла из комнаты. Не удержалась. В других случаях она спокойно относилась к воспоминаниям мужа. Однажды сама поведала мне о том, что детская любовь Василия Ивановича накрепко поселилась в его сердце.
Публикую рассказ Василия Белова “Пятая любовь” без сокращений, но с его правкой и вставкой “Почти документальный рассказ”:
“Нет, опасное это дело – писать документальный рассказ. Читатель спросит, а почему опасное? Потому что одно дело – создание газетной статьи, то есть заниматься публицистикой, другое – обычный рассказ, художественный, для которого нужна и смелость, и фантазия.
Не знаю, испытывал ли М. Горький зависть к учившимся в университетах. Наверное, да, иначе не называл бы свою книгу «Мои университеты».
Я прямо скажу, я испытывал зависть.
Почти все мои друзья, такие, как Олег Михайлов, Анатолий Ланщиков, Пётр Палиевский, учились в университете и закончили этот университет.
Теперь о слове «почти» в моём понимании документального: надо знать разницу, с кем у тебя документальная дружба, с кем самая прочная, то есть примерно в годы начальной школы, а с кем дружба, возникшая в юности, с кем она так себе... Не дружба, просто знакомства. (На мой взгляд, самая крепкая дружба – детская. То есть, когда человеку 6-7-8-9-10 лет.) Но кто знает, сколько она длится, иногда она не кончается до старости. Но чаще она завершается с первой женитьбой, с первым замужеством.
Петра Васильевича Палиевского я соблазнил озером с рыбалкой. Палиевский приехал на ограниченный срок, зато с длиннющим складным удилищем. Он спешил уезжать в Америку на какое-то важное сборище и в свободные от рыбалки часы готовил своё выступление об американском реализме в литературе.
Кажется, в тот приезд я и рассказывал ему о моём приключении на Лесном озере, когда запутался я в своей же сети и по всем признакам должен был погибнуть. Не буду писать о подробностях, но вроде бы Петя мне не поверил. Однако как раз тот случай сделал меня окончательно верующим человеком...
Правда, в озере я к тому времени уже побывал, ставя так называемые каргачи – длинные и свежесрубленные жердины, кои надо было поднять, стоя в лодке, и сильно опустить в воду, чтоб жердь одним концом ушла глубоко в ил. Но детские силы были невелики, она, эта жердь, тяжела, я тогда рухнул в воду. Борис Мартьянов, мой дружок, кричал с берега, но я выкарабкался из воды сам. Вторая купель оказалась значительней и опасней, я и впрямь вполне мог погибнуть. Кричал. Но на озере не было ни души. Я же после второй купели стал бояться озера и воды, моя водобоязнь оказалась меня сильнее.
Интересно, что у того же Бориса Мартьянова я брал читать книгу «Пятая любовь», совпало это с приходом нового уполномоченного по севу Варюшонкова Ивана, отца Симы. Совпало с голодом, с другими случайностями той поры. И поэтому, когда я перешёл в пятый класс, я уже был влюблён в девочку Симу Варюшонкову, подружку Иры Механиковой, моей двоюродной сестры, с которой я бывал в гостях у нашей общей родни в деревне Гридинской.
Все эти обстоятельства, взятые вместе, и привели к моей жуткой влюблённости. Я даже едва выносил, когда Сима, уже в шестом классе, поднималась вместе с моим другом, Толей Стуленковым, на горку, когда мы катались с этой горки на санках, кто просто на ногах, обутых в валенки. Толя Стуленков однажды простудился и заболел воспалением лёгких. Он помогал матери рубить дрова. Помню, как он уже поправлялся, но случился рецидив, и он умер. Ни лекарств, ни больниц тогда не было.
На похороны вместе со всей школой приходила и Сима. До этого я написал ей письмо. После окончания семи классов она, кажется, тоже написала мне письмо. Но я оказался слишком горд, и девочка Капа, приносившая мне её письмо, ушла ни с чем. Жалею до сих пор...
Ещё помню, как горел пионерский костёр, и, уходя с гармошкой не своей, а с чужой, я упал прямо на дороге. Ах, какой позор, какие страдания испытывал я в этот момент!
Спустя сколько-то лет я встретил Симу на пороге Вологодского педагогического и даже по пьянке привёл её на квартиру, где снимал чердачное место мой брат Иван. Перед этим она с подружкой приходила на свадьбу к старшей сестре. Я уже имел свою гармонь, играл, сидя на камушке, только для неё и её подружки. Она пела частушки, плясала кружком. Это мне отлично запомнилось.
Ещё запомнилось, как она приходила гулять на Дружинине и пела так:
Дролечка, дорог-то много,
Дролечка, дорог-то пять,
Ты иди дорожкой пятой,
Может, гуливать опять.
Увы, увы, пятая любовь не состоялась, хотя мы уже и договаривались пожениться.
Будучи в армии, я получил десятидневный отпуск, и целую неделю ежедневно через лес ходил из Тимонихи к Симе и своей будущей тёще в деревню Семёновскую. Я играл им, она пела со мной... Что мы пели? А вот что. Георгия Свиридова в ту пору лично я ещё не знал, познакомились мы с ним позднее. А пели мы с Симой как раз его песню на слова Исаковского.
Услышь меня, хорошая,
Услышь меня, красивая, —
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая!
Особенно меня волновала эта строка: любовь неугасимая.
Иду я вдоль по улице,
А месяц в небе светится,
А месяц в небе светится,
Чтоб нам с тобою встретиться.
Ещё косою острою
В лугах трава не скошена,
Ещё не вся черёмуха
К тебе в окошко брошена.
Ещё не скоро молодость
Да с нами распрощается,
Люби ж, покуда любится,
Встречай, пока встречается.
Почему я настаиваю именно на Свиридове? Потому что на эти слова была написана музыка и других композиторов, например, Мокроусова.
Опять помешали нам некие семейные обстоятельства. Сима из Архангельска поехала в Ленинград к отцу, пытаясь примирить родителей.
Я встречал архангельский поезд ежедневно, однако, напрасно. Она то ли раздумала выходить за меня замуж, то ли уехала ещё каким-то другим поездом. Я вспомнил, как она слегка флиртовала с каким-то парнем, когда я неделю ходил в Семёновскую. Дурак, надо было сразу не терять драгоценных дней отпуска и пойти в сельсовет расписаться...
Тем не менее я любил её, и когда она через Москву уезжала в Таджикистан, я чувствовал это всем сердцем, всем нутром. Потом, закончив Литинститут и приехав в Тимониху, мне сообщили, что Сима не жива, что она погибла... Подробности её гибели мне до сей поры неизвестны. Предлагай, что хочешь. Да, пятой любви не было.
Наверное, сказалась здесь её пионерская и комсомольская активность. Там, в Таджикистане, до сего часу идут драки и драчки то в связи с наркотиками, то в связи с разными выборами. С одной знакомой, с коей Сима работала в одной школе, я попытался что-то узнать, но та ничего не знала.
Ищу вот свиридовскую пластинку, но всё напрасно. Патефоны ликвидируют люди, а вместе с патефонами погибают и пластинки!
Остались одни воспоминания о Симе, Серафиме Ивановне Варюшонковой.
Господь, прости ей все грехи!”.
В приведённой Василием Ивановичем песне “Услышь меня, хорошая...” я нашёл несколько ошибок. Он написал, например, фразу “А месяц так и светится”. У поэта Исаковского она по-иному звучит – “А месяц в небе светится”. Или другая оплошность. Белов пишет про черёмуху – “В твоё окошко брошена”. А надо – “К тебе в окошко брошена”. Видимо, он писал рассказ и проводил строки из песни по памяти, либо как пел, так и запомнил.
Мои поиски пластинки с песней “Услышь меня, хорошая...”, положенной на музыку Георгия Свиридова, также не увенчались успехом. Но благодаря Интернету я всё-таки услышал эту песню и саму свиридовскую музыку к ней. То было классическое исполнение на рояле известного певца В. Баркова. Божественное искусство!»
Работу над вокальным циклом «Деревенская лирика» Георгий Свиридов начал ещё в довоенное время, будучи студентом Ленинградской консерватории, учеником Дмитрия Шостаковича. В первоначальный вариант цикла вошли шесть песен на стихи Александра Прокофьева. Как отмечают в мемуарной книге Георгия Свиридова «Музыка как судьба» её составители музыковед, президент Национального Свиридовского фонда Александр Белоненко и ведущий научный сотрудник Института мировой литературы Российской академии наук Сергей Субботин, «...мало кто знает, что в <...> 1940 году Свиридов уходит из класса Шостаковича, так и не закончив консерваторию. Камнем преткновения стали шесть песен на слова А. Прокофьева, которые Свиридов принёс в класс и получил за них не просто плохую оценку, а строгий выговор, что было не совсем обычно для всегда деликатного со своими учениками Дмитрия Дмитриевича. Среди этих песен были вещи, для взыскательного вкуса небезупречные, такие как “Русская девчонка” или романс “Ой, снова я сердцем широким бедую...”, близкие стилю массовой песни. Но были в этом цикле и находки, был в нём поиск новой простоты, а главное, поиск своего собственного стиля. Шостаковичу не понравилось сочинение целиком, он считал, что в нём Свиридов опускается до низменного, впадает в мещанство, простонародность. Теперь уже точно не восстановить, что говорил Шостакович, но, судя по всему, он сказал какие-то резкие слова, и молодой Свиридов, человек самолюбивый и вспыльчивый, не сдержался, ушёл с урока и в класс уже не вернулся». Бунт ученика! <...> «В годы войны он вновь сблизился с Шостаковичем. Свиридовские инструментальные сочинения середины сороковых годов создавались под сильным обаянием стиля Шостаковича, даже в большей степени, нежели когда Свиридов был его учеником. Бунт закончился. Учитель, со свойственным ему тактом и жизненной мудростью, как бы и не заметил его. Каждое своё новое сочинение Свиридов показывал Дмитрию Дмитриевичу. Шостакович продолжал следить внимательно за развитием своего ученика. В сущности, 1940-е годы получились как бы годами дополнительного, послевузовского обучения Свиридова в классе Шостаковича. Но вот наступает конец 1940-х, труднейшее, глухое время после печально знаменитого постановления ЦК ВКП(б) “Об опере «Великая дружба»”. Постановление било по Шостаковичу, но попало и по Свиридову, по всему военному поколению... Начинается работа “в стол”. <...> В конце сороковых годов Свиридов возвращается к песням на слова А. Прокофьева. Он прибавляет к ним написанную в 1948 году песню на слова М. Исаковского (“Услышь меня...”). Позднее, в 1958 году <...> он вновь берётся за этот цикл, переставляет номера, немного изменяя в некоторых из них фактуру фортепианного сопровождения, и даёт циклу окончательное название — “Слободская лирика”».
Писатель Василий Белов, служивший в армейских рядах с 1952 по 1955 годы, в рассказе «Пятая любовь» отмечает: «Георгия Свиридова в ту пору лично я ещё не знал, познакомились мы с ним позднее. А пели мы с Симой как раз его песню на слова Исаковского...» Однако, первое нотное издание цикла Георгия Свиридова «Слободская лирика» восходит лишь к середине 1960-х, а первое появление этого произведения в грамзаписи – к началу 1980-х годов. Во времена, о которых вспоминает в рассказе Василий Белов, звучали по радио и издавались на грампластинках варианты песни «Услышь меня, хорошая» с музыкой Бориса Мокроусова (в грамзаписи – с 1946 года) и Василия Соловьёва-Седого (в грамзаписи – с 1947 года). Можно предположить, что и вариант песни с музыкой Георгия Свиридова с 1948 года также мог звучать по Всесоюзному радио и был знаком писателю, но подтверждений этому не обнаружено. Вероятнее, Василий Белов услышал песню Георгия Свиридова на стихи Михаила Исаковского в более поздние годы и она оказалась музыкально и по настроению наиболее близка писателю, созвучна воспоминаниям о Серафиме Варюшонковой, что и нашло отражение в рассказе.
На грампластинках цикл «Слободская лирика, семь песен на слова А. Прокофьева и М. Исаковского» впервые был запечатлён в 1981 году в исполнении тенора Константина Лисовского. Певцу аккомпанирует автор — композитор Георгий Свиридов:
Концертные записи песни Георгия Свиридова «Услышь меня...» в оперного певца Владимира Байкова, упоминаемого Анатолием Грешневиковым в книге «Сто сорок писем Василия Белова», появились в Интернете в начале XXI столетия.
Веб-архив благодарит радиослушательницу из Москвы Наталию Васильченко, участницу Сообщества социальной сети «ВКонтакте», за расшифровку 980-го выпуска передачи.
Выпуск 980 передачи Виктора Татарского «Встреча с песней» прозвучал в эфире 25 февраля 2006 года. Повтор выпуска состоялся 24 февраля 2023 года в рубрике «Из архива “Радио России”».
| Выпуск 979 | Выпуск 981 |